Неблизкие

Девственно чистая винда. Подготовился, сука.

Ну ничего. Я найду как влезть к нему в телефон. Там информации обычно гораздо больше.

Теряю временные ориентиры, пока создаю письма для его дружков и рассылаю им. Отвлекаюсь только, когда за спиной неожиданно раздаётся хлопок дверью, а потом мне в спину прилетает язвительное:

— Что? Уже подчищаешь за собой?

Оборачиваюсь назад, упираясь взглядом в мечущую молнии Лидию.

— Думаешь поможет?

Опустив крышку ноутбука, встаю из — за стола.

— Вы не туда приехали. Деканат находится по другому адресу. Вы же поэтому здесь?

— Делать мне нечего, — фыркает, сокращая между нами расстояние, — с твоими проблемами пусть разбирается Борис. Я же приехала тебе сказать, чтобы ты держался подальше от моей дочери.

Всё внутри меня напрягается. Я подбираюсь, пытаясь по лицу прочесть, что ей известно, но уже догадываюсь, что немало.

— О чем вы? — тем не менее падаю на дурака.

— Паршивый лгун. Не делай вид, что ты не понял.

Достав из сумки телефон, разблокирует его и поворачивает ко мне экраном.

Я обтекаю. На нём фотка, где мы с Лизой целуемся в ночном клубе вчера вечером.

Пиздец….

Кто, блядь?

Точно кто-то не из наших. Значит, компания Бакеева следила? Обкладывает по всем фронтам, сука.

— Решил воспользоваться моей дочерью, пока она здесь у тебя жила? — яростно бросив телефон обратно, Лидия отвешивает мне пощёчину.

С силой сжимаю кулаки.

— Я женщинами не пользуюсь. А Лизу люблю. Это ясно?

— Что? Кого ты там любишь? — краснеет она. — Не знаю, что ты там ей наплел и почему она оказалась настолько глупой, чтобы повестись на тебя, но держись от неё подальше! Я не для тебя дочь воспитывала и растила. — А для кого? Сереженьки? — взрывает теперь и меня. — А почему нет? Она у меня совершенство. Её в будущем ждет прекрасная музыкальная карьера. Превосходное, светлое будущее. Идеальная семья. Ты же, со своими незаконными делами никак не вписываешься в её картину мира.

Вон оно что, значит я птица низкого полета и до такого аиста, как Лидия, не долетаю.

— Как же вы замуж за моего отца пошли? — выплевываю с сарказмом. — Кровь — то у нас одна.

— Кровь может и одна, да только он — директор музея. Человек искусства. Разбирается в том, что тебе и не снилось. С ним всегда есть, о чем поговорить. А с тобой — то что? Что ты можешь дать Лизе, кроме этой квартиры и постоянного страха за тебя? Такие как ты, привыкают к легким деньгам и уже никогда не берутся за настоящую работу. А ей потом живи и думай, где ты и что у кого своровал. Какую схему провернул. Чьи данные слил. Этим же ты занимаешься, да?

Чувствую, как внутренности перемалывает, как на мясорубке.

— Молчишь? — язвительно хмыкает, — Потому что знаешь, что я права. — полосуя меня презрительным взглядом. — В общем так. От Лизы держись подальше, иначе я донесу в органы на то, чем ты занимаешься. Это ясно?

Собираюсь ответить, что нет. Нихуя мне не ясно. Но в этот момент из — за спины Лидии показывается Лиза.

38. Лиза

— Что здесь происходит?

Всматриваюсь в лица Максима и мамы.

Мама ожесточенно сжимает челюсть, Макс же смотрит из — под бровей. Будто опасается то ли за меня, то ли за себя.

— Ты почему не на учёбе? — требовательно спрашивает мама.

— Отпустили с двух пар, — нагло вру. Не хватило у меня выдержки досидеть остаток времени в университете, зная, как поступили с Максом. — А ты что здесь делаешь?

— Приехала по просьбе декана Максима. Ты же, наверное, уже в курсе сегодняшней ситуации?

— Лидия, говорите как есть, — перебивает её Макс.

Я непонимающе встречаюсь с ним взглядом, а мама рывком поворачивает в его сторону голову.

— Твоя мать здесь из — за того, что узнала о нас.

По телу проходит удушающая волна. Тревожный узел стягивает грудь, не позволяя сделать вдоха и лишая опоры.

Первый порыв сделать вид, что я не поняла о чём он, но это будет так глупо.

Поэтому приходится справляться с бешеной циркуляцией крови, захватившей тело и изо всех сил стараться выдержать обвиняющий взгляд мамы, который она переводит с Максим на меня.

— Я конечно, хотела решить этот вопрос между мной и Максимом, но он видимо решил спрятаться за твою юбку.

— Чего? — рявкает Макс, срываясь с места и становясь так, чтобы оказаться между мной и ней. — Лиза должна знать, что происходит. Или вы думаете, что я после ваших слов бы отморозился от неё, сказав, что всё закончено и пусть утешается в объятиях Бакеева? Так этого не будет.

С каждым его словом, глаза мамы все сильнее наливаются злостью, а лицо становится непроницаемым. Я знаю эту её эмоцию. Она не несет в себе ничего хорошего. Каждый раз, когда я делала что — то по — своему, она не кричала, не ругалась. А делала вот такое выражение лица, по которому нельзя было прочитать буквально ничего, и припечатывала ледяным тоном. После него у меня сопротивляться не было никакого желания.

— Мам… — выхожу из — за спины Максима, чувствуя, как внутренне вся дрожу, — в этом нет ничего страшного. Максим хороший.

Сжав губы в тонкую линию, она с неверием качает головой.