Небо для крылатых (СИ)

Лежу на краю плато и наслаждаюсь… одиночеством, то есть тем, чего так боялся в детстве. Одиночество не страшно, это гармония с самим собой и окружающим миром, это тишина и покой, это ожидание чуда.

Перестройка организма это… болезненно, ненужные органы заменяются нужными, накопленный материал расходуется очень медленно и очень дозированно.

Оплодотворение произошло синхронно с появлением яйцевода, одновременно началась линька.

Я был ни там, ни здесь. Я узнала… узнал… неважно. Теперь я знаю, что такое звезды. Что такое космос.

А еще я поняла наконец, почему я родился один. Моя мама тоже была гермафродитом, она создала меня от самой себя.

Все тайны мироздания открылись мне. Все, кроме жизни до рождения и смерти, они остались за пределом.

И однажды мой покой нарушился. В одну из ночей на край плато опустился Джесси. Оглядел меня и, свирепо сощурившись, прошипел:

— Так и знал, что найду тебя здесь. Как тебе не стыдно? Они там похоронили его, оплакивают, а он, гад, прохлаждается… тут.

Я холодно спросил:

— Джесси Аркон, что происходит?

— Ах так! Я уже Джесси и даже Аркон, я больше не «дядя Джесси»? Ты засранец, Несси, очень большой засранец. Как ты посмел покинуть Тихий дол?

— Я не имею права вернуться домой?

— Ты не имел права покидать их!

— Кого?

Грифон подошел к стене, зачем-то постучался в неё головой, зло посмотрел на меня, скрипнул клювом и прорычал:

— Жителей долины, ты оставил жителей долины, Несси, ты оставил Калеба, Лизу и всех остальных. Они все думают, что ты умер и плачут по тебе.

Я прислушался к себе, есть ли что-то? Нет, ничего, ни боли, ни раскаяния. Вообще ничего. А Джесси взмолился:

— Несси, ну прошу тебя, вернись в долину.

— Зачем?

— Затем, что все скучают по тебе, а Калеб… Калеб вообще слег, к тому времени, как я догадался, где тебя искать, он был очень плох.

Некое беспокойство зацарапалось в груди, все же я не совсем сволочь, и какие-никакие чувства все же имею.

— И что с ним?

Грифон отвел глаза. Ясно, надо проведать Калеба, а то как бы он копыта не откинул. Я распахиваю свои шестиметровые крылья и тяжело срываюсь с обрыва в свой последний полет. Ради Калеба, ради Дружбы, ради Жизни. И пускай Жертвой будет моя жизнь.

Обратный путь занял немного меньше времени, чем полет домой, все же я летела напрямик и без остановок.

Джесси летит рядом, он ничего не знает, а я не говорю. Зачем? Все равно я все уже решила.

Мое возвращение вызвало страшный переполох, и я их понимаю, меня уже не ждали. Лиза, уже девушка, с плачем обняла мою огромную голову, сбоку появились Лютер, Конор. А вон два кентавра ведут третьего — Калеба. Он спотыкается, чуть не падает, но идет, спешит ко мне.

Я осторожно обнимаю его лапой и легонечко прижимаю к своей груди. Ну здравствуй, Калеб, здравствуй, мой хороший. Соскучился?

На следующий день долину всколыхнуло ещё одно событие: Несси снесла яйцо!

Все были в шоке. Конечно, все полагали, что я мальчик, и к смене пола никто не был готов.

А что делать, если я единственный дракон в данной местности… Лететь на край света ради гипотетической самки, которую еще поди найди?

Вот природа и придумала выход из безвыходного положения, создала вот таких существ — меняющих пол по мере необходимости.

Драконы живут недолго, но ярко и страстно. Их жизнь — подобна сверхновой, яркая, короткая вспышка в бесконечной тьме вечности. Подобно бабочке-однодневке, для которой один день — целая жизнь.

В этом яйце находится Линн, так зовут будущего дракона, и ей предстоит повторить путь отца-матери, а может, и не придется, ведь она не будет одна, она родится среди друзей, и она с самого рождения будет знать, что она — девочка.