Небо Голливуда

Он не понимал, зачем она все это ему рассказывает. В том числе и из-за нее он попал в эту аферу. Здесь, на самом краю северо-восточного побережья, он хотел строить свое будущее, – вдали от Лос-Анджелеса, где каждый угол напоминал о Пауле. Он обманывал себя, будто не боится полярных ветров.

Она притормозила возле автобусной остановки. Так же, как и в других частях этой страны, общественным транспортом пользовались исключительно неимущие. На остановке терпеливо ждали автобуса незамужние матери, загорелые старики, бомжи с потрепанными сумками. Съежившиеся от сильного ветра, с мрачными лицами, они стерегли свои пожитки. Стараясь не смотреть друг на друга и с трудом подыскивая темы для разговора, они оставались в машине, пока не подъехал автобус.

– Кто счастливый отец? – спросил он.

– Боб Кинг.

– Чем он занимается?

– Владеет несколькими туристическими фирмами.

– Кстати, какова судьба того рекламного ролика?

– Он прекрасно получился. Но мы заказали другой, когда ты… появился в новостях.

– Собираетесь пожениться?

– На следующей неделе.

– А Боб знает, что ты сейчас здесь?

– Нет.

– Я буду о тебе вспоминать.

Он не хотел о ней вспоминать. Ни о ее животе, ни о губах, ни о прожилке на левом виске, которая взволнованно пульсировала, когда она убегала из офиса, приходила домой, снимала через голову однотонную юбку своего делового костюма и прыгала к нему в постель, словно пантера, сверкая округлыми ягодицами при ярком свете штата Мэн. Но «я буду о тебе вспоминать» было единственным, что Грин мог произнести, когда из-за угла показался автобус.

ДВЕНАДЦАТЬ

Он решил спрятать труп Тино. Грин не хотел, чтобы его обнаружил кто-то другой. Любой сознательный гражданин тут же заявил бы в полицию, и тогда план, бурно и неудержимо вырывающийся наружу из темноты его мозгов, будет уничтожен следователями и техниками, пытающимися установить личность убитого, обстоятельства и мотивы преступления. Грин забросал тело ветками, словно выполнял некий старинный ритуал.

И быстро обыскал карманы Тино. Ничего, конечно. Если Тино когда-нибудь арестовывали, то в компьютерных базах данных ФБР должны были сохраниться отпечатки его пальцев. Грин был почти уверен, что Тино сталкивался с юстицией.

По возвращении из ущелья Грин спросил Бенсона:

– Расскажите мне в деталях, что тогда произошло?

– Чем вы сейчас там занимались? – поинтересовался Бенсон, обливаясь потом, с безумным от напряжения взглядом.

– Ничем. Я его получше спрятал, вот и все.

– Зачем? – спросил Джимми Кейдж, со спокойным видом облокотясь на машину и куря папиросу.

– Зачем? Затем.

Они сели в машину, и Грин повел «олдсмобил» по неосвещенной извилистой дороге вниз. Было половина третьего ночи. Ни одного автомобиля. На повороте, в свете фар флюоресцирующие глаза нерасторопной белки, зигзагами пробежавшей перед ними.

– У вас есть план? – спросил Бенсон с сарказмом в голосе. Пот струился по его щекам. Прохлада кондиционера не доходила до его перегретых внутренностей. – Господин Грин, вы готовите проект аферы века?

Грин проигнорировал вопрос.

– Расскажите, пожалуйста, что вы видели. Как можно точнее.

– Зачем?

– Ответ на этот вопрос сейчас находится в ущелье. Мы знаем о преступлении. Мы знаем, кто жертва. Мы знаем, кто преступники.

– Может, это все-таки не он, – засомневался Бенсон.

– Палец представляется мне достаточно убедительным доказательством, – сказал Грин. – Вы пытаетесь сейчас отказаться от того, что так пылко защищали: это Тино, приконченный своими дружками.

– Может, это вовсе не так, – пробормотал Бенсон.

– Где ты работал тогда? – спросил Кейдж.

– Уитли-Хейтс. В Голливуде, за шоссе. В красивом старинном доме. К тому же очень известном – раньше там жила Жан Хэрлоу. Некоторое время назад его снял человек, похожий на гангстера. И конечно, заказал установку сигнализации.

– Почему вы решили, что он гангстер? – спросил Грин.

– А как вы определяете, что человек в униформе и фуражке, с револьвером на поясе и резиновой дубинкой – полицейский агент? Он одевается, как гангстер, ходит, как гангстер, говорит, как гангстер.

– А у гангстера есть имя? – спросил Грин.

– Родни Диджиакомо.

– Чем Родни официально зарабатывает себе на жизнь?

– Он рассказывал, что торгует спиртным. Я в этом сомневаюсь.

– Родни живет один?

– Понятия не имею.

– Сколько у вас еще осталось там работы?

– На один день.

– А сколько дней уже проработали?

– Три.

– Расскажите еще раз, что вы видели.