Небо и корни мира

– За короля! – услыхав Яромира, бросил клич лорд Эймер.

Но рядом с ним держались только самые верные, взысканные его милостью воины. Войско бежало от яркого света ночниц. «Пленников не бить! Кто бежит, тех не трогать!» – приказал своим ополченцам человек, которого лорд Эймер когда-то описал королю Неэру: «большого роста, силач, волосы и борода темно-русые». Этот же бородатый силач кричал самим вардам на их родном языке: «Бегите, бегите, что вам умирать!»

– Стойте, трусы! – вырвалось у Эймера. Он крикнул с такой силой, что горло перехватило от боли; несмотря на это, лорд продолжал звать. – Стойте, трусы! Ублюдки! За короля!

Дюжий пеший ратник всем телом толкнул его коня в бок, и конь с испуганным храпом упал вместе со всадником. «Отец-Вседержитель, отомсти им за мой позор!» – подумал лорд Орис-Дорм.

Яромир оглянулся. Девонна стояла у столба, коса давно расплелась, волосы рассыпались по плечам. Лицо казалось серым. Вестница почти не дышала. Совсем рядом с ней, у самых ног, лежал убитый воин-вард. Еще сжимая в руке меч, Яромир бросился к жене:

– Девонна! Ты ранена? Испугалась? – допытывался он у безмолвной вестницы.

Холодные пальцы Девонны одеревенели, она вцепилась в столб, и Яромир догадался, что она боится упасть. Рой ночниц рассеялся, светящиеся мохнатые бабочки вились вокруг, путаясь в распущенных волосах вестницы. Яромир обеими руками крепко обнял Девонну, и она прислонилась к нему, переводя дыхание.

– Это ты пробудила ночниц нам на помощь? – шепотом спрашивал Яромир. – Ты спасла нас всех.

– Ты жив! Я боялась… – еле слышно ответила она. – Ночницы проснулись сами, когда ты крикнул: «Тревога». Они нас спасли… Это Обитаемый мир помог нам. Ты жив… – снова вздохнула Девонна, прижимаясь к холодной кольчуге Яромира.

– Бедная моя вестница, – глухо прошептал Яромир. – Страшно тебе у нас? Ты сама как ночница. Хочешь, провожу тебя в наш шатер?

Девонна чувствовала рядом с мужем, как к ней возвращаются силы. Она подняла голову от его груди:

– Нет. Яромир…

– Что, Девонна? Что ты мне велишь? – быстро спросил он.

Когда он говорил с нежностью, в голосе всегда звучала покорность, и взгляд выражал ожидание и просьбу, как глаза Шалого. Вестница погладила человека по заросшей щеке:

– Скажи, чтобы освободили шатры для раненых. Я помогу твоим лекарям. Пошли кого-нибудь к нам домой, чтобы привез мои травы.

Яромир зажмурился, чувствуя, как ее рука коснулась его лица.

– Сейчас, Девонна. Все сделаю как скажешь.

Дюжина ратников, скинув кольчуги и поддевки, в одних рубашках, а кто и полуголый, кололи дрова. Нужно было кипятить воду для лекарей. Остальные обходили поле боя с факелами, отыскивая раненых. Ночницы успокоились, сложили крылья. Они снова прятались, спускаясь по стеблям травы и забиваясь под корни. Окрест все больше темнело. Только трава едва заметно мерцала, усыпанная пыльцой ночниц.

Связанных пленных усадили у костров посреди ратного стана. Они угрюмо поглядывали на своих сторожей, иногда перебрасывались парой слов. Неутомимый Радош и ратники не спускали с вардов глаз.

Высокий человек с бородой, усыпанной светящейся пыльцой ночниц, вынырнул из предрассветного мрака. Несмотря на холод, он был в распахнутой на груди рубашке, мокрые пряди волос облепили упрямый лоб. Остановился у огня, носком сапога поправил выкатившийся из костра горящий сук.

– Ну… Я князь Яромир, – хмуро сказал он вдруг на языке вардов.

Варды верили, что их долг – священная война за Престол. За участие в ней Вседержитель дарует им вечную жизнь. Богоборец – чудовище и нечестивец, бродяга, нищий простолюдин, дорвавшийся до власти. Он против Вседержителя, поэтому ему все дозволено, он не остановится ни перед чем. Богоборец – хуже самого Князя Тьмы, потому что Князь, когда восстал, был почти равен Вседержителю. Богоборец – простой смертный, в его восстании против Престола больше попрания божественного миропорядка, чем если бы он был высшим существом. Пленники все это не раз слышали от военных священников. Они молчали, не сводя с князя-богоборца глаз.

Яромир плохо знал западное наречие. Он сильно сдвинул брови, проговорил сорванным в бою голосом:

– Я вас отпущу, чтобы был мир. Вы на нас напали, а мы вас отпускаем. Мы поступаем так, как будто у нас мир. Понимаете? – он неуклюже подбирал простые слова.

Пленники переглянулись, почти разом заговорили. Молодой вард, сидевший на земле со связанными руками, встал на колени, собираясь вскочить на ноги. Радош погрозил ему топором. В освещенном огнем полумраке вард и Радош казались похожими как братья.

– Что тебе? – спросил Яромир пленника.

– А ты точно богоборец? – с вызовом спросил тот.

Яромир шире распахнул на груди пропахшую потом рубашку. Напротив сердца сполох пламени выхватил древний знак «S». Пленники замерли при виде страшного знака, да и сторожа-северяне не могли отвести от этого клейма взгляды.

Лорд Эймер знал северное наречие – язык своего врага. Когда в шатер, где его держали, вошел князь-богоборец, Эймер сказал на его родном языке:

– О чем могут быть разговоры между тобой и мной?