Небо и корни мира

– Тебе нравится жить со мной, Май? – спрашивал Райнди.

Он деловито перечислял:

– У меня есть котелок, кружка, нож, плащ и одеяло… Много вещей, как и должно быть у людей. У нас с тобой настоящий дом. правда, Май?

До сих пор Райнди было все равно, какие вещи у него есть. Но теперь ему хотелось, чтобы Майлди было тепло и чтобы она могла пить горячий травник и есть сваренную в котелке рыбу, как люди. Райнди боялся, что ей все-таки не очень хорошо.

– У меня нет дома, уже давно нет, – Майлди начинало трясти мелкой дрожью, но не от холода. – Я жила в бараке…

Райнди знал: Май нельзя вспоминать про барак, она будет плакать и долго не сможет успокоиться. Обняв ее покрепче, Райнди придумывал что-нибудь смешное. Задумчивый сын озерника был не мастер на шутки. Он говорил:

– Майлди, если ты будешь плакать, то станешь мокрой, как водяная крыса.

Тогда Майлди, прижавшись к нему, начинала тихо смеяться.

Однажды они пошли к озеру, сплели венки и пустили их плавать. Но венки не уплыли далеко: покачались на воде и медленно утонули.

– Райн… это… недобрый знак, – Майлди побледнела и изо всех сил сжала ладонь Райнди: они стояли, держась за руки.

– Что ты, Май! Хочешь, я нырну и достану наши венки? – с готовностью предложил сын озерника.

И добавил, снова желая ее рассмешить:

– Это вовсе не дурной знак. Наши венки взяла мокрая водяная крыса. Скоро она пожалует к нам в гости в венке!

Майлди не могла забыть, как сгорел недостроенный храм под Анварденом.

– Райн, они не успели выйти… – шепотом говорила вечером Майлди, отодвигаясь подальше от огня.

В стороне от костра ей было холодно, Райнди звал ее к себе, уговаривал не бояться. Но при виде открытого пламени Май начинала шептать:

– Они не успели выйти…

Среди больных многие не держались на ногах. Когда начался пожар, они умоляли не бросать их. Они так и кричали: «Не бросайте нас!» Некоторые пытались ползти. Сиделки и другие больные, которые были покрепче, вытащили кое-кого из переполненного дымом барака. Другие задохнулись. Худенькая Майлди, как муравей, выволокла к воротом здоровенного бородача в горячке: он бредил и совсем не понимал, что происходит. У ворот Майлди опустила бородача на снег, обернулась, чтобы бежать назад. Но там уже бушевал огонь. Надсмотрщик перехватил Майлди за пояс и оттащил в сторону, чтобы сумасшедшая девчонка не кинулась в пекло.

После пожара Майлди скиталась по невесть каким дорогам. Кончилась зима, пришла весна, потом лето. Ее волосы выцвели на солнце добела, как солома. Платье совсем обтрепалось, плащ разорвали собаки. Людям в деревнях по дороге Майлди казалась чудной, иногда ее жалели, иногда прогоняли. Ее серые глаза всегда смотрели печально, сосредоточенно и отстраненно. Двигалась Майлди бесшумно, как тень, и, если к ней не обращались, всегда молчала. Создавалось впечатление, что она старается оградить себя от остальных невидимой чертой, чтобы никто не нарушил ее одиночества.

– Мне кажется, что я есть, только пока я с тобой, и ты смотришь на меня, – говорила она Райнди. – А если ты перестанешь меня видеть, исчезну…

– Будет дождь, – сказал Райнди. – Теплый. Пойдем бродить. Тебе же нравится! К вечеру дождь пройдет, и мы будем сушить у огня твои волосы. Как я рад, что ты больше не боишься огня! А потом – что мы вплетем тебе в них? Опять кувшинки, или ирисы, или – хочешь – соберем в траве светляков? У тебя будет светящийся венок. Даже лучше, чем у водяной крысы!

Майлди смеялась. Ей казалось, что раньше она была больна, а теперь начала выздоравливать.

Две крестьянки собирали в лесу грибы. Дождь застиг их внезапно. Женщины постарались укрыться под густой кроной липы. Сквозь листья проникали только редкие капли, но вокруг лило как из ведра.

– Смотри-ка! – показала одна из женщин. – Никак этот опять появился! – Она не назвала Райнди по имени.

Обе крестьянки смотрели, как из кустов выскочил совершенно мокрый Райнди. Он тянул за руку такую же мокрую смеющуюся девушку, по волосам у обоих стекала вода, а дождь поливал их изо всей силы.

– Я думала, уж он пропал, и хорошо бы было. Говорят, их всех скоро повыловят жезлоносцы. А это с ним кто?

– Нечисть какую-то нашел в своем болоте, не иначе. Как его мать спуталась с озерником, так этот, вишь, с ней…

Но сквозь шум дождя до женщин долетели голоса. Райнди и девушка весело болтали, держась за руки.

– Нет, эта – не озерница. Она разговаривает. Или такая же помесь, как он, или вообще из обычных.

Райнди замер.

– Что случилось? – спросила Майлди.

– На нас смотрят. Женщины из деревни.

Одна из крестьянок окликнула его. Райнди удивился, что с ним кто-то из людей заговорил первый и даже вспомнили его по имени.

– Райнди, кто это с тобой?

– Это моя невеста, Май. Мы будем с ней жить в доме, как все люди, – просияв улыбкой, ответил Райнди.

В конце лета опять пришли ясные дни. Деревню посетил необычный гость. Толстощекий суровый священник во дворе своего дома говорил с высоким рыцарем в плаще, заколотом фибулой-жезлом.