Небо и земля

— Неужели вы и есть Быков? — радостно вскрикнул подросток, надвигая на самые глаза козырек кепки. — А я-то не знал! Ведь я все ваши радиопередачи во время перелета слушал. Эх, и здорово же вы рассказывали, как Толу беев непредвиденную посадку сделал…

— Ну, обо мне говорить нечего, — ответил не любивший похвал Иван. — Вы все-таки себя не назвали. Как же вас-то зовут?

— Сергей Степанович Уленков, — важно выговорил подросток.

— Здешний?

— Москвич. На Плющихе живу.

— Что ж, Женя, придется тебе немного подождать. Уж не сердись — сама за него просила.

* * *

Когда Уленков рассказал Чкалову о своей заветной мечте, о том, что хочет стать летчиком и участвовать в больших перелетах или, если это недостижимо, летать хотя бы на машинах, которые борются с саранчой, — Чкалов отнесся к просьбе подростка так же, как относился к просьбе десятков и сотен обращавшихся к нему людей: записал адрес, пообещал похлопотать и своевременно известить о сроках приемных экзаменов.

Уленков глядел на великого летчика восторженными глазами. Казалось, еще немного — и громко заплачет от счастья.

Прощаясь, Чкалов протянул ему руку и вдруг спросил, покачав головой:

— Главное-то спросить забыл. А лет вам сколько? Ведь вас по возрасту в школу ни за что не возьмут. Вам, наверно, и пятнадцати нет?

— Шестнадцать скоро исполнится, — с гордостью ответил Уленков, и все стоявшие рядом с Чкаловым летчики не смогли сдержать улыбки.

— В военную школу не примут, — сказал Чкалов, — но, все равно, звоните через недельку, — что-нибудь придумаем…

* * *

И все-таки Ивану Быкову никак не удавалось остаться наедине с Женей. Вместе с ним вернулся и Уленков. Подросток был так занят своими мыслями, что и невдомек было ему, что этот неулыбчивый светловолосый человек и тоненькая девушка с быстрым взглядом веселых, словно вечно смеющихся глаз хоть ненадолго хотят побыть без непрошеного свидетеля. Теперь и Жене стало неприятно присутствие постороннего человека, и она громко спросила Ивана Быкова:

— Вы обо всем договорились?

— Кажется, дело ясное, — пробасил тот, понявший с полуслова намек невесты. — Что же, Уленков, записывайте мой адрес — и милости просим, если будет нужда, в гости. Хорошему человеку мы всегда рады помочь.

— Большое вам спасибо, очень вы мне помогли. Но знаете, я так волновался, что позабыл передать товарищу Чкалову мой подарок — модель АНТ-25. Может быть, вы ему передадите?

— Вы теперь сами с ним знакомы. Как-нибудь и занесете ему домой.

Подросток быстро зашагал по летному полю, крепко прижимая к груди свой заветный труд — модель чкаловского самолета, завернутую в газетную бумагу и старательно перевязанную тонким шпагатом. Наконец-то Иван Быков и Женя остались одни, но уже новая беда подстерегала их — от ворот, размахивая руками, к ним шел Тентенников.

— Ты только два слова скажи, — торопливо проговорил Иван. — Как жила без меня?

— Очень скучала, — прошептала она, притронувшись губами к его небритой щеке.

* * *

Уже немного автомобилей оставалось у въезда на аэродром. Тентенников пересадил шофера на другую машину и сам взялся за руль. Ваня сел рядом с ним, а на заднем сиденье поместились обе женщины и Быков.

— Вы — невеста Вани? — с обычной своей прямотой спросил Быков.

Девушка опустила голову, словно не решаясь взглянуть в глаза собеседнику.

— Точно! Мы с ней послезавтра пойдем в загс, — сказал Ваня.

— Лучше бы уж завтра! — укоризненно сказал Тентенников. — Я вот раньше свои дела откладывал и не раз за то платился.

— Завтра я не смогу. Надо в Наркомат обороны зайти, взять направление…

— Ты что же, снова в полет? — спросил Быков.

— Да, на Дальнем Востоке дела есть, — ответил Ваня, надевая перчатки. — Вот и вылетаю туда через три дня.

Все сразу замолчали, каждый по-своему переживая неожиданное известие.

Девушка прижалась к Лене, словно искала у нее поддержки и от нее ждала ободряющего, ласкового слова.

Моросил мелкий дождь. Автомобиль рвался навстречу темно-синей завесе дождя, сгустившейся над громадой Москвы.