Небо на двоих

Алекс улыбнулся, вполне искренне. Упал в мягкое кресло, принялся наблюдать за другом, который сел напротив, выжидательно молчал.

Не дождавшись от Мозера первых фраз для начала разговора, хохотнул:

- Что, Бес, даже на чужбине бабы прохода не дают?

- Угу, - он поморщился. - Дэн, старый я становлюсь, чтобы нужных баб трахать в больших количествах. В следующий раз попрошусь на Восток. Там бабы хоть и болтливые, но их не видишь, информацию не вытрясешь - в гаремах сидят, мужиков в постели не затаскивают.

- Поплачь о своей судьбе тяжелой, расскажи, как тебя всё достало, особенно женское внимание.

Алекс засмеялся, напоминая себя прежнего, из прошлого, которое давно скрылось за поворотом нового виража другой жизни, другого имени и иных привычек.

- Когда? - став серьезным и собранным, спросил он.

- Через два дня. Постарайся сделать так, чтобы тебя не было в поле зрения. Мирзоева никто живьем брать не собирается. Австрияки своих хотят повязать на "горячем", в момент сделки, а мы... Как всегда, в общем. Нет человека - нет проблемы.

- Меня тоже? - скривился Алекс, зная об издержках работы и связанных с ними последствиями.

- Слушай, Бес, ты что-то о себе большого мнения. Таких не устраняют. Отсидишься в Венесуэле, вернешься инструктором в школу. Давно уже разговоры о выводе тебя в резерв ходят. Недавно планами со мной делились.

Алекс равнодушно пожал плечами. Достал из куртки пачку сигарет и зажигалку, долго вертел в руках, обдумывая ситуацию. Слишком успешно случилось "внедрение". Настолько гладко, что казалось разыгранной пьесой, куда случайно затесался статист, сошедший за актера главной роли.

В банке Мозера отмывались деньги от торговли оружием, которое переправлялось в Россию. Им снабжались лагеря боевиков, взрывавшие машины, захватывающие заложников на Северном Кавказе. В спокойной Австрии прокручивались большие криминальные сделки, никто не мог подобраться близко, если бы не слепой случай. Умирает владелец банка. Наследника нет. Вернее, он есть, но скрылся в неизвестном направлении. По слухам он живет в Будапеште, не имеет с дедом ничего общего.

Роман Бессонов в то время готовился к работе "в разработке", но его внешность сыграла с ним злую шутку: слишком типажным и запоминающимся он был. Не серый человек из толпы, способный незаметно работать под боком у ничего неподозревающих "фигурантов". Начальство прияло решение придержать его до лучших времен, которые настали спустя четыре года после его "смерти" для близких и друзей.

Ромка отправился в Будапешт, стал гонщиком, как Алекс Мозер, похожий на него, будто родной брат. Два шрама, оставшиеся на память после взрыва пришлись кстати - пластическая операция отпадала. В автокатастрофе наследник Мозера заработал себе примерно такие же "украшения". Но прожил с ними недолго - в следующий нелегальный заезд обернулся летальным исходом.

Вживаться в образ своенравного парня получилось на удивление легко. Роман понял, что с погибшим Алексом его много роднит. Даже мысленно он стал называть себя его именем, думать на немецком языке, который знал отлично, наравне с английским, испанским и арабским, выученными в разведшколе ГРУ.

Роман стал Алексом Мозером - гонщиком, адреналиновым наркоманом, искателем приключений, которому пришлось принять наследство деда, стать своим среди подельников и размотать клубок афер, интриг и опасных игр. Где замешаны большие деньги и политика, там всегда будут и огромные возможности. Роман всегда находился начеку, как и те люди, которые помогали спецоперации не пойти прахом из-за нелепых мелочей. Подделаны были экспертизы ДНК и отпечатков пальцев, все следы тщательно заметены, даже три проверки подтвердили одно - внук банкира вернулся из небытия, теперь предстоит считаться с ним.

Грязные деньги, человеческие жизни, смертоносный товар. Хотелось попросту "убрать" кучку людей, считающих себя выше закона человеческого и Божьего. Каждый день приходилось себя сдерживать, играть по установленным правилам трех государств, решивших бороться с терроризмом и красиво наказывать виновных, дав возможность средствам массовой информации оповестить жителей планеты, что еще одно зло устранено, можно спать спокойно, не тревожась о безопасности детей и близких.

Пять лет чужой жизни оставили отпечаток на Бессонове; так владелец скотного двора ставит тавро на шкуре животного. Роман уже не знал толком, кем является на самом деле, не знал, что ему делать после, кем становиться вновь. Непомерная усталость опустилась на плечи, придавила к земле, вытеснив из души надежду на лучший исход.

- Не уверен, Дэн. Я уже ни в чем уже не уверен, - пробормотал Алекс, раскуривая сигарету. Сладковато-горький запах табака перемешался со свежестью ментола.

- Старые привычки? Ты сдурел! На кой черт ментоловые куришь? - Дэн недоуменно посмотрел на друга. - Из мелочей складываются крупные проколы. Что я тебе истины прописные рассказываю?