Небо на двоих

- Да, - тихо прошептала девушка, шмыгая носом, сглатывая комок, от непролитых слез. Однако не отвела взгляд, бросая вызов: - Любил, как мне пятнадцать стукнуло. И я его, безумно!

- И... далеко у вас зашло? - затравленно прошептала мать.

- Нет. Тогда - вообще никуда. В тупик. Окончательный и бесповоротный. А потом нам "правду" скормили вместе со звездой геройской и похоронами, - Лиза усмехнулась, видя, как мать прикрывает рот ладонью. - Я не сошла с ума, мама. Можешь меня пяти психиатрам показать. Диагноз будет один - здорова. И не спрашивай больше ни о чем. Придет время - вы первые с дядей Сашей всё узнаете.

Татьяна хотела еще что-то добавить, но разговор нарушил отчим, вошедший в гостиную.

Следом за дядей Сашей появился Максим. Выглядел уставшим, под глазами залегли тени. Вместо привычного делового костюма он был одет в простые и удобные вещи, как когда-то, в первые годы знакомства. Молодой, симпатичный, целеустремленный, умеющий быть в центре событий, знающий себе и всем цену. Ненужный, раздражающий, не такой, как Роман. Единственный, но самый существенный минус, перечеркивающий остальные, вполне видимые и объективные достоинства.

Макс подошел вплотную к дивану, тяжело вздохнул:

- Лиза, давай поговорим. Хватит тебе с ума сходить! Бегаешь от меня, прячешься. Я тебе не посторонний.

- Господи, за что? - простонала девушка, возводя очи потолку. - Макс, нам не о чем разговаривать. И не надо мне тут о моем здоровье психическом серенады петь. Я одна из вас здоровая. Ясно? И хватит нас мирить! - она смерила притихших родителей взглядом.

- Лизок, вы бы, правда, поговорили, - начал было дядя Саша, но девушка просто так сдаваться не собиралась.

- Мы уже обо всем поговорили. Раз и навсегда. Макс может на Еве жениться, со спокойной совестью, а я - ребенка рожать в спокойной обстановке. Мне волноваться нельзя.

В комнате воцарилась давящая тишина. Максим удивленно захлопал глазами, Татьяна едва не схватилась за сердце, и лишь дядя Саша расплылся в счастливейшей из улыбок, на мгновение, напомнив Ромку изгибом губ и прищуром синих с серой окантовкой глаз.

- Лизка! Ну ты и дурочка! Прощай Максима, хватит фордыбачить! Отец моего внука же!

- Нет, дядь Саш. Он никто твоему внуку, - резко произнесла она, делая акцент на последнем слове, - можешь мне поверить.

- Ты давно за моей спиной спуталась с тем, к кому в Вену побежала? - прочеканил Стрижев, меняясь в лице. - А я-то, дурак, думал, ты со мной спать не хочешь, потому что устаешь на работе.

- Нет, я там с ним встретилась. Спать с тобой не хотела, потому как устала от тебя, от нас, от "светлого будущего", что ты мне уготовил. Я любила и люблю другого мужчину. Всё, господа, я вас покину, мне пора гулять, воздухом дышать. Для ребенка полезно.

Лиза с гордым видом прошествовала в прихожую, обула кроссовки и, что есть силы, хлопнула входной дверью, оставив за спиной пораженно молчащих родителей и обескураженного Максима.

Весь калейдоскоп безумных дней с момента возвращения в Москву пронесся мимо нее вихрем. Сердце в груди запело, запрыгало от радости. Наконец-то, сказала! Теперь и дышать им двоим легче. Будто бы тяжелые кандалы, державшие пленницу, спали со щиколоток, и она может делать робкие, болезненные, но такие желанные шаги к свободе. Девушка опустилась на лавочку во дворе, прикоснулась рукой к животу, бессознательно стремясь оградить сына от всех бед внешнего мира.

В том, что у них будет мальчик, Лиза не сомневалась ни секунды. Она даже имя ему придумала, как только посмотрела на две полоски теста. Серега. Сережка. Как армейский друг Ромки, много лет назад в Грозном спасший ее Беса от снайперской пули, прикрывший собой. Надо отдать долг, подарив новую жизнь в замен отнятой.

Они ведь никогда не думали, не мечтали, не говорили о будущем, семье, детях. Только в Лизе всегда жила уверенность - Ромка будет прекрасным отцом, он оценит и выбор имени, и то, что она подарит ему сына. Да хоть и девочку. Не суть важно. Даже если бы у нее уже был ребенок от другого мужчины, Ромка никогда не упрекнул ее за то, что пыталась жить, за то, что всегда выполняла его просьбы, принял бы и чужого ребенка, как своего. Ведь дядя Саша любит ее искренне, как отец, которого она никогда не знала.

Из подъезда вышел Максим, направился к скамейке, на которой сидела Лиза. Устало опустился рядом. Молчал, пытаясь подобрать слова. Девушка внимательно посмотрела на того, кто так и не смог стать необходимым, не смог пробудить хоть толику иной любви, кроме дружеской или даже сестринской.

В светлых глазах застыл немой вопрос. Парень выжидательно смотрел на нее, ожидая, что Лизка заговорит первой.

- Прости, Макс. Мы оба виноваты. Я в том, что не любила так, как ты того заслуживаешь; ты - потому что не пытался узнать меня настоящую. Не судьба, - Лиза пожала плечами.

- Скажи, что соврала на счет ребенка, - проронил бывший жених.

В ответ они лишь усмехнулась и покачала головой.

- Лиз, мне было хорошо с тобой. Я всегда думал, мы не готовы сейчас к детям. Потом, когда-нибудь... А ты... Ты не хотела детей именно от меня.