Небо на память

— Да, — согласился Хол. — В общем, твоё самочувствие нормализовалось из-за беременности. И наверняка ещё капсула была. Ведь так?

— Была. Несколько дней. А что с фотографиями? Кто их тебе снимал?

— Кое-кто, работающий на меня. Но я разберусь, почему они такие…однобокие. И почему о беременности мне не было сказано ни слова.

Я даже не сомневалась, что будет всё именно так, как пообещал мне Холгер. Кто знает, как могла сложиться моя жизнь, если бы шеатар увидел меня беременной много раньше. И ведь несмотря ни на что всё равно сумел пробраться ко мне. К нам.

Уже засыпая, я снова и снова перебирала всё, что узнала за сегодняшний день. Про связь и самочувствие, а так же про встречу Холгера с экипажем. Но чего я не смогла сделать, так это дозвониться до Ромки и поговорить с ним. Коммуникатор Краснова оказался отключен, а жаль.

* * *

Ранний звонок разбудил меня. Открыла глаза, резко схватила свой коммуникатор и удивлённо уставилась на него. Холгер. Что-то произошло? Вряд ли ради слов: «Доброе утро!» он бы поднял меня в такую рань. А ведь рассвет только-только занялся за окном. Сбросила вызов и направилась в ванну, сонно потирая глаза.

— Доброе утро! Что произошло?

— Доброе, Юль. Извини, что разбудил, — скороговоркой произнёс шеатар, — просто если я внезапно исчезну, боюсь, ты мне не простишь.

— Исчезнешь? — Я нахмурилась и присела на стульчик, прислонившись спиной к стене. Остатки сна как рукой сняло. — Почему?

— Юль, я прямо сейчас вынужден отправиться на Дельран. Не спрашивай зачем, не могу пока сказать.

У меня защемило сердце от дурного предчувствия. И змея-ревность, непонятно откуда взявшаяся, снова подняла голову. Нахмурилась из-за собственной реакции. Попыталась напомнить себе, что, несмотря на признания Холгера, между нами всё равно стоит стена толщиной почти в год разлуки. Только не помогло. Похоже, только осознав, что оборотень вновь исчезнет из моей жизни, мне стало страшно.

— Ты вернёшься? — как можно спокойнее поинтересовалась я. Но не думаю, что моим голосом и тоном, каким это было сказано, мне удалось обмануть кого-то.

— Даже не надейся, что оставлю тебя в покое, — с какой-то мрачной решимостью заявил шеатар. — Вернусь, как только разберусь с кое-чем. Я люблю тебя и детей. И отказываться от вас не намерен.

— Это связано с твоей… помолвкой? — догадалась я. И стало как-то холодно.

— Нет. Помолвка разорвана, и этот вопрос я давно закрыл. Больше без меня родители не посмеют заключать подобное соглашение. Только ты, других вариантов нет. Здесь иное. И наших с тобой отношений совершенно не касается, поверь, родная.

— Ну-ну, — неопределённо произнесла я.

Честно говоря, вера в Холгера в последнее время очень возросла. И сейчас она даже не поколебалось. Что-то было в его нарочито-бодрых заверениях, что ничего не произошло. И если это никак не связано с его бабами, то, что заставляет его срочно покинуть Землю?

— Не злись, — примирительно произнёс шеатар.

А я хотела было возразить, что ничего подобного не наблюдается! Но прикусила язык. Понятно, что задело. Мы столько не виделись, а тут срочные дела. Одно я знала точно, Холгер не мог спокойно расстаться с детьми, ни за что не поверю! Значит, случилось действительно что-то очень важное.

— Не злюсь, — произнесла я, прислушиваясь, что там происходит за дверью. Может быть, малыши проснулись? Кажется, пока всё тихо.

— Я обязательно за тобой вернусь! — горячо заверил меня Богарт. — Даже не думай, что ты мне не нужна! И если твой отец вернётся, будет отговаривать, не смей так думать, слышишь!

— Слышу. — От сказанных им слов мне стало необычайно приятно. Всё-таки моё эго за вчерашний день напиталось положительными эмоциями глядя на ирбиса и детей. А заодно наслушавшись тех самых слов, что ждала несколько месяцев. Признаю, я из тех женщин, девушек, что не прочь полюбить ушами. В разумных пределах, конечно же. Но противная моя часть, всё ещё обиженная на снежного барса, выдавила, — Холгер, мы не женаты. Так что ты можешь поступать, как тебе захочется.

Я думала, что этими словами уязвлю любимого. Куда там! В глазах предательски защипало и так себя стало жалко… Просто ужас какой-то! Признаю, детский сад. Но ведь за одну ночь из памяти эти одинокие месяцы без него не выкинешь. Как и те фотографии, что щедро подкидывала всемирная паутина о Холгере и его девицах. Я вздохнула, признавая очевидный факт. Змейка-ревность будет вечной моей спутницей.

— Юль, знаю, о чём ты. Исправлю, как только вернусь! — снова заверил он меня.

— А как твои родители воспримут эту новость? — напомнила я о неприятном.

— Как? Я тебе скрин пришлю с маминого письма. Сразу всё поймёшь, не бойся. Юль, прости, мне пора. Помни, я тебя люблю! И никогда в этом не сомневайся… а ты …ты меня любишь?

Хол произнёс это с затаённой надеждой в голосе. Я открыла рот, чтобы подтвердить свои чувства, сказать, что люблю! А потом прикрыла его. Привалилась головой к стене. И не знаю зачем, произнесла:

— Прости, дети просыпаются. Мне нужно идти. Не забывай нам хотя бы изредка звонить.