Небо на плечах (СИ)

- Спасибо, Давид Георгиевич! - сегодня я был в штатском, так что блюсти устав не требовалось, - Я в порядке. Как говорят умные люди: "Не дождетесь!"

- Вот так и держись, назло всем!

- Спасибо, буду!

Попытка Олега с занятыми руками отдать честь маршалу выглядела комично, так что я без зазрения совести вытолкал его в приемную.

- Наприветствуешься еще!

Олег еще не совсем освоился в новой роли, но постепенно возвращался к своему нормальному состоянию: немногословного, спокойного, деятельного и заражающего своей уверенностью человека. За что я его всегда ценил. Надеюсь, эти качества в скором времени оценит его новая семья.

Быстро поняв, что надо обзаводиться собственной командой, первым делом он попытался переманить Леху. К моему глубочайшему удивлению тот не согласился:

- Извини, брат, но без меня. Моя верность даже не в сердце, а тут, - похлопал он себя по колену, намекая, на обстоятельства нашего давнего знакомства, и на то, как легко отказался Олег от вассальной клятвы. Вовсе не так легко, как ему думалось, мне это стоило нескольких часов применения "шарма", но пилоты до сих пор не разговаривали друг с другом, хотя оба уже тяготились размолвкой.

Несколько хороших парней из "Кистеня" Олег все же увел. Не скажу, что обрадовался этому обстоятельству, в штате агентства и так зияло множество дыр, но препятствовать не стал. В том гадюшнике, где неожиданно оказался пилот, без верных людей ему пришлось бы туго.

Хоть император и пообещал прикрыть меня от Милославского, на встречу с ним я напросился сам.

- Что это? - спросил глава приказа, разглядывая кассету.

- Запись моего разговора с китайским вирусологом Хун Хунли. Я тут подумал, что вам интересно будет знать, над чем работают в Поднебесной, их центры и имена ведущих специалистов в этой области.

Милославский хотел поставить кассету на прослушивание, но я его остановил:

- Разговор на китайском, вам потребуется переводчик.

- Вот и переведешь, - не стал он менять решение.

Пришлось потратить часть времени на диктовку стенографирующему Антону.

- Считай, что вину свою ты почти загладил. Как тебе удалось это провернуть?

- Я ведь уже говорил, я очень обаятельный! - Вряд ли фирменная улыбка при моей теперешней страхолюдной внешности смотрелась, но не раскрывать же свои секреты. - Единственное, о чем прошу - не трогать самого ученого. Он там не главное звено, к тому же его помощь при эпидемии можно смело приравнять к работе Гольдштейна, без него бы Соломон Аронович вряд ли справился так быстро.

- Только поэтому?

- Признаюсь, есть у меня на него свои планы. Абсолютно не связанные с государственной безопасностью, и не могущие ей никак повредить.

- Может, все же примешь предложение его величества, и пойдешь главой императорской охраны? Я бы с тобой сработался, хоть и нагл ты непомерно.

- Я уже отказался. А насчет почти... я передам вам все материалы по процессу восстановления источника.

- И тем самым отведешь от себя все вопросы, когда восстановишь опять свой! Браво! - изобразил он беззвучно аплодисменты, - Но я не стану отказываться, мне много раз хотелось вытрясти из тебя эти сведения, хоть я и знал, что рано или поздно ты сам с ними придешь.

- Так между нами мир? - протянул я руку Тихону Сергеевичу.

- Мир! - подтвердил он, пожимая ладонь, - Чем теперь займешься?

- А то вы не знаете, что на меня опекунство и регентство над Потемкиными навесили!

- Знаю, но это же всего на четыре года?

- Полтора, если удастся пропихнуть изменения в их уставе и протолкнуть Ангелину в наследницы. Потемкиным вообще-то повезло, что их штаб-квартира не в столице была - эпидемия их управленцев почти не тронула, всего две-три фигуры первого звена пострадали. Поеду на Урал, знакомиться с хозяйством. Так и буду, видимо, в обозримом будущем циркулировать по кругу: Питер - Москва - Екатеринбург.

- А Москва почему? А! Сообразил! Ну, что ж, удачи!

- Спасибо, удача мне будет нелишней.

Говорят: не было счастья, да несчастье помогло. Будучи одаренным, я не осознавал, как сильно влияет симбионт на психику. Действительно верно отметила мать: одаренный, если чего себе надумает, его бульдозером не свернешь! Это не значило, что я собирался отказаться от своего дара, но, освободившись на время от давления, я переосмыслил целый пласт жизни.

Ведь погнавшись за чужой мечтой, я чуть было не потерял собственную. Мне не нужна была власть сама по себе - я и с той, что имел, не знал что делать. Мне не нужны были громадные деньги - с ними тоже надо еще уметь управляться. То, чего я хотел, лежало за границами этих понятий.

Небо.

И оно стоило того.

Три года запомнились урывками.