И все-таки, мой друг, нужна душа нам!А чтоб она не зачерствела вся,Мы на охоту собрались с Рекшаном.Решили взять матерого лося!Кто – на футбол, кто – в карты, кто – по бабам,А кто-то просто превратился в пьянь…А наш уазик прыгал по ухабам,Родную будоража глухомань.Здесь не шустрит рука охотнадзора,Здесь до конца не истребили дичь.Леса стояли. Не хватало взора,чтоб их окинуть взором и постичь.Что? Не убий? Заткнись, святой угодник!Пускай охота сводит нас с ума!Живет в любом писателе охотник:Тургенев, Чехов, Фет, Толстой, Дюма,Некрасов, Байрон… Это ль не примерыДля подражанья? Так что не блажи!Да разве мы с Рекшаном браконьеры?Писатели! Охотники! Мужи!Мы добрались. Село. За крайней хатойДремучий лес. И где-то там, в снегу,Устроив лежку, кайфовал сохатый.И – тишина. Ни звука. Ни гу-гу.Что говорить о подвигах, о славе?Отговорили, мать твою ети!Настало время приступить к облаве,Чтоб с двух сторон зверюгу обойти.Мы ощущали смутную тревогу,Но шли вперед, проламывая наст.Дул ветер в морды. Ну, и слава Богу —Так лось ноздрями не почует нас.Мы шли вперед. Стволы – наизготовке.Здесь оплошаешь – наломаешь дров.«Готовься!» – я махнул рукою Вовке,И он махнул мне – мол, всегда готов.Я ждал, что – мне, но повезло – Рекшану.Вдруг перед ним, кустарники круша,Матерый лось ворвался на поляну.И моментально выстрелил Рекшан!Был ранен лось. Сочилась кровью ранаВ его боку. Но, опустив рога,Лось грозно надвигался на Рекшана,Почуяв в нем смертельного врага.Я заорал: «Стреляй, стреляй же, Вовка!»Лось надвигался, излучая злость.Володя вскинул ствол, но бескурковкаДала осечку. Надвигался лось!Я бросился к Рекшану на подмогуИ вдруг увидел, как – о Боже мой! —Рогами зацепив Володьке ногу,Лось вновь тряхнул огромной головой!В лесу рев зверя раздавался гулко.И я подумал: Все. Володька влип…Не подведи меня, родная «тулка»,Двустволочка, двенадцатый калибр…Иначе что ж скажу Ирине? Людям —Писателям? Черт бы их всех побрал!Я просто Бога попросил о чудеИ выстрелил. Лось рухнул. Наповал!Рекшан, ты помнишь про минуты этиИ не болит ли у тебя нога?Я иногда часами в кабинетеСмотрю на двухметровые рога…