Небо на земле

Мы ночуем на крыше маленького здания, сооруженного рядом с храмом. Спим на соломенных матах. В округе бродят обезьяны. Четыре часа утра. Все еще темно. Мы просыпаемся от звуков молитвенных песнопений, доносящихся со всех храмов города, а здесь их более семисот. После душа я немного медитирую, и мы идем в храм на аарати — утреннюю молитву. С волнением ждем появления Бабаджи — момента, когда Он выйдет из своей комнаты и сядет на скромное возвышение, специально приготовленное для Него. Храм необыкновенно чист, повсюду цветы, разносится запах сладких благовоний.

У нас нет завтрака и ужина, только большой ланч. В течение дня раздают фрукты и кусочки халвы. Некоторые продолжают петь до позднего утра, другие работают: убирают, чистят, моют, готовят или носят питьевую воду из колодца, расположенного на площади напротив храма. Бабаджи часто разговаривает с людьми индивидуально: всего по нескольку слов то тут то там, очень спокойно, мягко. После ланча у всех короткий послеобеденный отдых. Примерно в пять часов мы купаемся и снова встречаемся в храме, чтобы сделать необходимые приготовления для вечерней службы.

В послеобеденное время многие идут купаться на реку Джамуну. Эта река является символом Господа Кришны. Вечером проходит аарати, и люди до глубокой ночи поют красивые, мелодичные песнопения. Я не понимаю значения слов, но растворяюсь в мелодии и в ощущении Божественного.

Мне очень трудно привыкнуть к ежедневной рутине? строгой дисциплине, к способности индийцев упорно трудиться, Отчасти это происходит, по–видимому, из–за того, что невыносимо жарко и я быстро устаю. В Индии месяц май — знойный. Это самое гнетущее время года, и я часто бегаю на базар выпить чего–нибудь холодного, хотя знаю, что Бабаджи этого не одобряет.

15.05.1972

Мне становится трудно выдерживать здешнюю жизнь. Ежедневная рутина утомительна и монотонна. Некоторые молодые индийцы очень грубы и плохо ко мне относятся. Они не дают мне работать вместе с ними и обращаются, как с чужой. Бабаджи всегда пленяет меня, но даже Он держит меня на расстоянии. Он недоступен. Почти невозможно ни с кем общаться, поскольку я совсем не говорю на хинди и знаю лишь несколько слов по–английски.

В такую жару меня всегда мучает жажда. Вода в колодце теплая и солоноватая — я не напиваюсь. Река мутная и грязная. После купания чувствуешь себя как–то странно: нет ощущения чистоты. В доме для гостей по утрам приходится отстаивать огромные очереди, чтобы попасть в душ. В храме по вечерам все исходят потом: температура превышает сорок градусов по Цельсию. Знойно и душно. Бабаджи кажется полностью невозмутимым, Он даже не потеет.

Во Вриндаване — сотни стареющих вдов. Они одеваются в белое и живут группами при храмах. Они пребывают в постоянных молитвах, читаемых под звуки малых цимбал и других инструментов. Некоторые пожилые женщины чрезвычайно бедны. Их сари грязно–белого Цвета. Они вынуждены просить милостыню. Это напоминает мне сцену из «Чистилища» Данте. Мне объяснили, что в Индии вдова не может во второй раз выйти замуж. Она отрекается от мира, теряет свой дом, все свои сбережения и проводит остаток жизни в молитвах. Мне это кажется слишком жестоким, и, по иронии судьбы, я вспоминаю женское освободительное движение в Европе. Я не нахожу себе места, и мной овладевает чувство ностальгии по моим европейским друзьям, находящимся в Дели. Я прошу Бабаджи разрешить мне отъехать на некоторое время. Он соглашается.

НОВЫЕ ВСТРЕЧИ

ДЕЛИ. 18.05.1972

Теперь, отправляясь в путешествие одна, я уже вовсе не испытываю напряжения и страха. На вокзале я расстелила на платформе кусок хлопковой ткани, как это делают индийцы, и уселась терпеливо ждать своего поезда. Все время, пока я его дожидалась, я вглядывалась в окружающих, пытаясь созерцать жизнь и саму себя.

Железнодорожные станции в Индии — места встреч. Здесь царит радостная атмосфера и люди без умолку болтают друг с другом. Индийцы относятся ко мне с большим любопытством. Им интересно, откуда я, почему приехала в Индию, чего ищу. Они удивлены тем, что я покинула Запад, который в их понимании олицетворяет рай материального комфорта, и захотела разделить с ними бедность. Некоторые спрашивают, ищу ли спокойствия ума; приглашают в свои дома, предлагают стол и угол. И всегда с особым чувством гостеприимства и человеколюбия. В Индии гостеприимство — священная обязанность. От встреченных людей исходит тепло, их глаза полны доброжелательности и любви.

21.05.1972