Небо над Дарджилингом

– Как спалось? – спросила она, присаживаясь на край кровати.

– Отлично, спасибо. – Хелена улыбнулась и, потягиваясь, села.

Она взглянула на миндальные пирожные и дымящийся чай и вспомнила, что давно ничего не ела.

Где-то во дворе стучали молотком, что-то скоблили, шлифовали. Отрывистый мужской голос как будто отдавал приказы, ему отвечал торопливый женский. Потом послышались чьи-то шаги. Весь дом, казалось, пребывал в радостном возбуждении.

– Что там происходит? – спросила Хелена.

– Готовятся к свадьбе, – отвечала Джанахара.

– Чьей? – Хелена подобрала просыпавшиеся на постель крошки и потянулась за следующим пирожным.

Индианка остановила на ней исполненный торжественной серьезности взгляд.

– Сегодня солах шрингар – день твоей свадьбы, бетии.

Хелена чуть не подавилась очередным куском и удивленно посмотрела на Джанахару.

– Как это – моей? Но ведь я уже замужем.

Джанахара приложила ладонь к ее щеке.

– Не стоит играть свадьбу раньше Шивы, – ответила она.

Хелена наконец проглотила кусок пирожного, показавшийся ей неприятно липким.

Позже Джанахара проводила ее в ванную комнату и отдала на попечение девушек. Они облепили руки и ноги Хелены похожей на смолу массой, которую отодрали по засыхании. Операция оказалась на редкость болезненной, но Хелена мужественно стиснула зубы и не издала ни звука. Прохладные ароматические масла – розовое и жасминовое, сандаловое и розового дерева – успокоили раздраженную кожу. Редким гребнем распутали свалявшиеся за ночь волосы, им же нанесли масло, сделавшее их мягкими и блестящими, как шелк. Хелену замотали в белое сари и проводили во внутренний двор зенаны, в центре которого стояло возвышение, выложенное атласными желтыми подушками, между которыми лежали сплетенные из календулы гирлянды.

Одна из женщин велела Хелене сесть на подушки и вытянуть руки, а потом легкими движениями стала наносить на ее кожу темно-красную пасту, пахнущую травой и сухими листьями, покрывая пальцы, запястья и щиколотки невесты причудливым узором из стеблей и цветов. Несколько женщин затянули песню под аккомпанемент тамбурина, остальные подхватили. Речь в ней шла о божественной женской красоте, о сияющих глазах и алых губах, о мягкой линии бедер и упругой округлости груди, о скромности, целомудрии и других добродетелях индийской жены, о земных наслаждениях и небесной радости, и кровь бросилась Хелене в лицо.

С трудом разбирая цветистый язык, она все же поняла, что слышит одну из тех песен, в которых индианки из поколения в поколение передают друг другу тайные знания. И, хотя Хелена была человеком другого воспитания и крови, она почувствовала себя своей в этом женском кругу, принадлежность к которому и символизировали эти темно-красные линии.

Высокие теплые голоса окутывали Хелену, подобно мягкой ткани, сердце билось в такт тамбурину, то ускоряясь, то замедляя темп. Пока паста на коже засыхала, образуя хрупкую корку, Джанахара угощала девушку кусочками манго, бананов и кокосов, поила приправленным корицей и кориандром чаем. Косые лучи солнца обволакивали фигуры женщин в сари темно-золотым светом, и, лишь когда зажгли факелы, Хелена поняла, что день подошел к концу.

Наконец ее кожу протерли пахнущей лимоном эссенцией, и в голубоватых вечерних сумерках красные линии узора задрожали, как язычки пламени. В торжественном молчании женщины сняли с Хелены домашнюю одежду, застегнули спереди короткое огненно-красное чоли и развернули многометровую полоску сари. У Хелены дыхание перехватило при виде такого великолепия. Ткань была насыщенно красной, с широкой золотой каймой и такого же цвета вышивкой в виде изогнутых капель, какие были на пашминовой шали Хелены, цветов, листьев, ромбов, стилизованных павлинов и солнц. Кроме того, она была усеяна маленькими зеркальными вставками в золотых рамках или оправах из драгоценных камней. Впрочем, Хелена подумала, что это могло быть и обыкновенное стекло, только граненое и выкрашенное под камень. По крайней мере она на это надеялась.

Начав с бедер, девушки принялись оборачивать Хелену тканью, пока наконец свободный кончик сари не лег на спину, перекинувшись через левое плечо.

Джанахара пристально посмотрела на нее и улыбнулась.

– Давно уже не было невест в Сурья-Махале, – растроганно прошептала она. – На солах шрингар невеста надевает все украшения, которые получила от родителей в качестве приданого. Ты пришла в этот дом с пустыми руками, но я уверена, что отдаю за тобой богатство иного рода. – Она обернула голову Хелены свободным концом сари, обняла ее за плечи и поцеловала в лоб. – Пора.

Под глухие удары барабана они двинулись сквозь празднично убранные галереи высоких комнат. Хелена осторожно переступала босыми ногами, опираясь на руку Джанахары и потупив взгляд.