Небо над дорогой (СИ)

— Нет, — фыркнула она, — не огурцов. Мне хочется куда-то идти и что-то сделать. Но я не знаю, что именно и зачем. Хотя это кажется очень важным, и одновременно — я понятия не имею почему. Как будто я с ума сошла, понимаете?

— Скорее чувствую.

— Простите, это, наверное, из-за меня. И Эли теперь меня боится. Я не могу это контролировать, со мной что-то не так!

Её опять затрясло.

— Мне страшно!

Мне тоже стало не по себе. Очень некомфортно быть рядом с истерящим эмпатом.

— Давай будем считать, что это гормоны и это пройдёт, ладно? Я не знаю, как действует половое созревание на юных эмпаток, может, именно так. Надеюсь, скоро вернётся твой папахен и дальше это будет его проблемой.

— Вы ему не скажете? Ну, что я его… немного…

— Использовала? Заставила? Шантажировала ложным чувством вины? Манипулировала отцовскими чувствами? Проехалась на нём…

— Не надо! Я не… Простите, простите меня! — вот, опять слезы.

— А я-то чего? Мне тебя прощать не за что.

— Я больше так не буду! Я всё поняла!

Ну да, ну да. Так я и поверил. Вот прямо вижу перед собой женщину (ладно, будущую женщину), которая добровольно откажется манипулировать окружающими. Это из разряда розовых фей и какающих радугами единорогов. Но это, опять же, не моя проблема.

— Я не скажу. Он, вроде, с виду совершеннолетний, сам должен голову на плечах иметь. Но на твоём месте я бы хорошо подумал. Нечестность в отношениях не работает в долгую. Когда-нибудь аукнется.

— Я расскажу ему… потом.

Не верю ни единому слову. Но мне плевать. У меня своих заморочек хватает.

Отвёл наверх, уложил спать. И сам пошёл, дело к ночи.

Хотя умотался за день прилично, спал отвратительно — снилась какая-то тревожная муть, просыпался в поту с порывом куда-то бежать и ощущением, что забыл что-то важное и мне теперь за это что-то будет. Как будто дедлайн по работе провтыкал. Мерзкое ощущение. Но потом ко мне пришла сонная Эли, заползла подмышку, свернулась калачиком, устроилась головой на плече, и такая она оказалась уютная и приятная, что меня отпустило. Обнял её как котика и уснул. Эмпаты, оказывается, не только вредны, но и полезны.

А утром, аккурат после завтрака, когда я покормил свой контактный зоопарк молочной кашей и напоил чаем, заявилась та, кого я давно ждал — Ольга. Я сразу, как Артёма на УАЗике увидел, понял — этот визит неизбежен. Не знаю, что он там себе про неё думает, но я ещё тогда, когда мы на троллейбусе гоняли, подумал: не отпустит она его так просто. Не та порода. Он ей, может, и не нужен уже — но, что было её, то другим не отдаст. Первостатейная сука.

Настя с утра выглядела лучше, но только в физическом плане. Температуры нет, живот болит, но не сильно, аппетит хороший. А вот ментально от неё так и шибало. Всё утро ходил нервный и дёргался, самое то гостей встречать.

Гости дорогие припёрлись пешедралом, то есть, надо полагать, от Чёрной Цитадели шли. От тамошнего репера. Ольга, Андрей, и этот, забыл, как его. Еврей с пулемётом.

— Здрасьте, давно не виделись, — сказал я неласково, — чего надо?

— Где он, — с места полезла в залупу рыжая, — где этот козёл?

— Это вы, — говорю, — барышня, репером промахнулись. У меня тут не скотобаза и не выпас. Выход, если что, там.

И рукой махнул в сторону Цитадели. Типа она не в курсе.

— Так, — отчеканила Ольга, — шутки кончились. Мне нужна моя винтовка. Мне нужна машина с резонаторами. Мне нужны пропавшие дети. Мне нужен беглый дезертир, который всё это приволок сюда. И мне это нужно СЕЙЧАС!

Под конец сорвалась на крик. Глаза лютые. Всерьёз её разобрало.

— Иди в жопу, дура старая.

Развернулся и в башню ушёл. Спокойным таким шагом, как так и надо. Ворота закрыл за собой, а в них без штурмового тарана стучать без толку.

— Что там? — спросила Настя.

— Да так, явление рыжей бестии.

— Ольга! Я её боюсь, она…

— Наверх иди, сиди там тихо. И Эли прихвати.

Я же взял коммунарскую электроружбайку, залез изнутри на окно правого крыла и присел там так, чтобы меня снизу не видно было. Винтовку включил на всякий случай, хотя воевать не собираюсь. Хрен я её отдам. Ольга в прошлый раз мою заиграла, так что это компенсация.

— Ну и что теперь? — спросил недовольно еврей-с-пулемётом. — В осаду садиться? Так он там может год просидеть, если еды хватает.

— Зря ты буром попёрла, — добавил Андрей.

— А ты вообще заткнись, тебя не спросила!

Вот о чём я. Это не многомудрая глава внешней разведки сейчас внизу командует, а оскорблённая баба на говно исходит. И я это понимаю, и подчинённые это понимают, и даже она это каким-то краем понимает, но её несёт. Потому что пока отвергнувший её Артём уныло сидел в Коммуне и был в шаговой доступности, ей было на него как бы плевать. Всё равно в её власти, что хотела с ним, то и делала. А когда он взбрыкнул, повёл свою линию, да ещё и обрёл трёх юных красавиц в жёны — вот тут она клина и словила.