Небо над дорогой

— Я обдумаю эту идею, она не лишена определённой привлекательности. Однако сейчас речь о другом. Мне надо уехать. Надеюсь — ненадолго. Но возможны варианты, вплоть до самых… разных. Остаёшься тут за старшую. Продукты — в кладовке и холодильнике, их довольно много, вам с Эли хватит недели на две-три точно. Если я не возвращаюсь через сутки — значит, я застрял надолго. В этом случае запираетесь в башне и сидите тут мышами. Ждёте Ольгу, она непременно явится. Лучше, конечно, если вернётся твой еле-еле папаша, но я в него, если честно, не очень верю, а эта рыжая от нас не отстанет.

— Я её боюсь!

— Я тоже от неё не в восторге, но все остальные варианты для вас будут хуже. Лучше она, чем альтери. Ничего она вам не сделает, отведёт в Коммуну. Будешь там под надзором, конечно, но живая-здоровая. В остальных случаях — не факт.

— Мне это совсем не нравится… — блин, опять зафонила.

— Увы, Мультиверсум существует не для нашего удовольствия.

— А вдруг с вами что-то случится?

— Тебе-то что за печаль? Случится и случится. Мы два дня знакомы, было бы о чём переживать. Может, вернётся твой блудный папахен, рыцарь дурацкого образа, и вы воссоединитесь счастливой семьёй.

Надулась. Не угодишь ей.

— Если приходит кто-то кроме Ольги и Артёма, поступаешь следующим образом. Иди сюда.

Я достал из кармана плоскую широкую пластину с фигурным краем — ключ Ушедших. Вставил в неприметную щель у входа в каминный зал — сам её недавно нашёл, буквально случайно. Нажал, один из больших камней стены выступил наружу и оказался тонкой каменной плашкой, под которой скрывалась ниша с тремя рычагами. Изящный в своей незамудрённой простоте юзер-френдли интерфейс.

— Попробуй, сумеешь поднять?

Девочка взялась за первый рычаг, потянула… Потом присела, уперлась в него руками и, разгибая ноги, выдавила металлическую рукоятку вверх. В стенах гулко заклацало, окна погасли, слившись со стеной. Теперь свет в зале был только от световодов.

— Давай остальные.

Громко лязгнуло в тамбуре прихожей — это, оставив деревянные ворота снаружи, выехала из стены массивная каменная плита, перекрывающая вход. Ломаешь ворота — сюрприз. За ними стена. Третий рычаг опускает заслонки на высокие окна боковых крыльев пристройки.

— Всё, мы в домике. Теперь в башню снаружи не попасть. Никак. Стены тут такие, что атомная бомба не возьмёт. Понятно?

— Понятно. А как же…

— Не спеши. По порядку. Опускай рычаги.

Насте пришлось виснуть на них всем своим птичьим весом, но справилась. Бумц-бумц-бумц-бумц. Мы открыты миру и всем его неприятностям.

— Умничка. Теперь смотри. Знакома с этакой штукой?

— Пистолет Макарова, индекс ГРАУ — 56-А-125, советский самовзводный пистолет, принят на вооружение в 1951 году, патрон девять на восемнадцать, калибр девять и двадцать семь сотых, боевая скорострельность — тридцать выстрелов в минуту, прицельная дальность огня — пятьдесят метров. Боепитание — открытый магазин на восемь патронов…

— Воу-воу, палехче! Артём говорил, ты умеешь стрелять.

— Серебряный значок по боевой подготовке.

— А чего не золотой? — поддел я её.

— За рукопашку минус, — вздохнула девочка, — веса не хватает.

— Ничего, откормим. Кладу его сюда, видишь?

Я засунул пистолет в нишу к рычагам, положил рядом запасной магазин. Больше всё равно патронов нет, это тоже трофейный. С одного желающего меня попугать. Впрочем, завалила его Маринка, которая тогда числилась просто Третьей. Давняя история.

Вытащил пластину ключа, ниша закрылась.

— Это на тот самый-самый крайний случай, если ты проморгала, и посторонние уже в башне. Делаешь умильную рожицу, говоришь «Ой, дяденьки, а чего я вам щас покажу!», открываешь нишу — и вот он, твой шанс. Затем закрываешься и сидишь дальше.

Сможет? Нет? Лучше бы не проверять.

— А трупы куда?

Ничего себе, какой деловой тон! Эта сможет, пожалуй.

— Тащишь вниз. Там в санузле унитаз стоит на деревянном щите над очень глубокой шахтой, где внизу вода течёт. Сдвинуть это всё непросто, придётся постараться, но я уже в тебя верю. Ты справишься.

— На самом деле мне сейчас очень страшно, — призналась она.

Но я и сам это чувствую.

— Жизнь — опасная штука. Ещё никто не выжил. Теперь идём наверх.

Поднялись на второй этаж, в спальню. Там стены изнутри прозрачные и даже в режиме блокировки не закрываются. Наверное, и так достаточно прочные. Напильником поцарапать я не смог.

— Смотри туда, — я развернул её лицом к сарайчику, где у меня проход в гараж, — сейчас на крыше пусто. Если я возвращаюсь, а ты сидишь в блокаде, я оцениваю обстановку. Сигналом на открытие дверей для тебя будет красный треугольник на крыше днём и световой сигнал — фонарик, лампа, костерок, — ночью. Без этого, даже если ты видишь меня, и я делаю умоляющие жесты всем, чем могу, — не открываешь ни за что. Понятно?

— А если вас будут пытать?

— Будешь злорадствовать. Но — за закрытыми дверями, поняла?

— Зачем вы так? Почему вы обо мне так плохо думаете? Я не буду злорадствовать! Я за вас боюсь!

— Ладно, договорились. Можешь плакать и жалеть. Но — изнутри!

Надулась опять.

— Если появляются Ольга или Артём, то действуй по обстановке.

— Это как?