Небо над дорогой

— По-всякому бывает, — не стал спорить Олег, — но я пришёл поговорить о маяке.

— Да кто бы сомневался, — вздохнул я.

— Я расскажу вам кое-что. Этот маяк — второй рабочий на весь обитаемый Мультиверсум. Возможно где-то есть ещё, но никто не знает, как их искать. Первый — в Чёрном Городе. В нём храм Церкви Искупителя. Рядом — приют для странников, обменный рынок, место помощи и ночлега, но главное — храм. Три раза в сутки служители включают маяк, и все идущие по Дороге могут сориентироваться. В остальное время там заряжают зоры, чтобы Люди Дороги могли идти дальше. Зоры, или как их ещё называют, акки, заряжает и Коммуна, но у них только зарядная станция. Маяк не работает. Да и цены их не для бродяг…

— Я вижу, к чему ты ведёшь, — мрачно сказал я, — к переделу зарядного рынка за счёт моей недвижимости.

— Дослушай, пожалуйста. Маяк Чёрного Города почти выработал ресурс и скоро погаснет. Возможно, это станет концом Дороги Миров. Говорят, когда-то Дорога была доступна и безопасна, чтобы выйти на неё, не нужны были зоры. Система маяков своими импульсами поддерживала её структуру столетиями, но Первые ушли, и маяки гасли один за другим. Теперь Дорога — опасное место, но она ещё есть. Не станет её — Мультиверсум распадётся. Кросс-локусы работать перестанут, возможно, и реперный резонанс будет недоступен. Никто не знает точно.

— Звучит как полный бред, — сказал я. — Ни за что не поверю, что базовая структура Мультиверсума поддерживается этой залупой с лампочкой.

Я махнул рукой в сторону башни.

— Масштабы несопоставимы. Уровни энергий. Два пьезоэлемента размером с голову, приливной привод, конструкция унитазного бачка с поплавком — и от этого Вселенная крутится? Соври чего посмешнее.

— Я не знаю, как это работает, — признался Олег, — но так написано в книгах, которые я читал. Иногда малое управляет большим. Слабенький импульс на управляющем контакте реле коммутирует огромные токи исполнительных устройств.

Я задумался — да, в этом что-то есть. Такая аналогия мне понятна.

— Марко очень испугался, когда ты сказал, что запрёшь башню и выкинешь ключ. Авторитет Церкви для цыган абсолютен, и он не представляет, что кому-то на неё плевать, как тебе.

— Зачем тебе это всё?

Я показал на дерюжную рясу с капюшоном.

— Мы земляки, а значит ты, даже считая себя атеистом, наверняка помнишь христианский символ веры.

— Не очень чётко, — признался я. — «Верую в единого Бога Отца, Вседержителя, Творца…»

— …и в единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, рожденного от Отца прежде всех веков: Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, несотворенного, единосущного с Отцом… — подхватил Олег. — Мы верим, что Иисус был рожденным без греха сыном Бога, распятым за их грехи и воскресшим. Но суть христианства не в этом. Его смысл — заповеди, учения отцов, наставления старцев, проповеди священников, исповеди и отпущение грехов. То, что отделяет общество людей от стаи хищных обезьян.

— А что-то таки отделяет? — не удержался я, но священник только головой покачал.

— Я недавно в Церкви, — сказал он, — мне ещё многое предстоит узнать. Но она хранит наследие Первых, помогает лишившимся дома, даёт ориентир тем, кто потерялся между миров…

— …И для этого ей позарез нужен мой маяк! — закончил я его мысль. — Не знаешь, почему все песни про справедливость заканчиваются экспроприациями?

— Никто не отнимет у тебя маяк, — сказал он печально. — Жаль, что ты меня не слышишь, но я запретил цыганам трогать тебя и твое имущество. Они не уйдут, но ты можешь не запирать дверей. Они не тронут тебя и другим не дадут. Я прошу лишь одно — не совершай поспешных необратимых поступков. Не закрывай маяк, не выкидывай ключ. Вряд ли тебя привлекает слава Герострата.

— Я подумаю, — сказал я серьёзно.

Так-то я и не собирался, если честно. Порыв прошёл, я даже на Марко уже не так сильно злился. Он же верил, что ни много ни мало — Вселенную спасает. От жадного эгоиста меня.

— Рад был познакомиться, — сказал Олег, вставая, — хотя ты и не представился.

— Сергей меня зовут. Или «Зелёный». На вот, отдай этому золотозубому долбоящеру.

Я протянул ему два заряженных акка.

— Скажи, что зла не держу, но в следующий раз он так легко не отделается.

— Спасибо, — кивнул он, — это хороший поступок.

— Глупый.

— Хороший. Интересная у тебя девочка, — показал он на Эли.

— Она девочка только в том смысле, что не мальчик. Подозреваю, она нас обоих старше.

— Я читал про таких. Несчастные, искалеченные из дурной прихоти существа. Не обижай её.

— И в мыслях не было.

Эли цеплялась за меня так, что в башню её пришлось отнести на руках. Она излучала невнятную тревогу, что-то её пугало. Знать бы ещё что… Может, и мне пора бояться?

Настя сидела наверху, на кровати, нахохлившаяся и мрачная. Разговаривать не пожелала. «Ничего. Всё со мной нормально». Ну, нормально и нормально. Ребёнок входит в подростковый кризис? Очень вовремя, блин. Так до вечера и не разговаривали, и даже ужин я сам приготовил.