Небо над дорогой

— Не интересно, — отрезал я, — давай-ка валить отсюда. Кстати, как ты думаешь, сможем мы перетащить велосипеды?

— Не пробовал, — растерялся он, — но отчего бы и нет? Держи их крепче, а я запущу резонанс.

Велосипеды благополучно перенеслись и тут же чуть не утонули вместе с нами в болоте. Было почти темно, глубокие сумерки. Орали какие-то твари, жужжали насекомые, а мы стояли по пояс в воде, стараясь лишний раз не шевелиться, чтобы не соскользнуть с твёрдого островка под ногами. Эли немедленно выползла из подмокающей «переноски» мне на плечи и, протестующе попискивая, отмахивалась от комаров. Излучала глубокое недовольство сложившимся положением. Мы тоже были не в восторге, но утешали себя тем, что репер не транзитный и нам хотя бы не надо никуда тащиться по этой трясине. Шесть минут показались мне вечностью, но велосипеды я так и не отпустил.

На следующем репере я объявил большой привал. Он тоже не транзитный, гашение всего три минуты, но идти неизвестно куда промокшими до жопы и выше было глупо. Здесь был день, хвойный чистый лес, репер безо всяких условностей просто торчал из усыпанной хвоей земли. Просканировав окрестности прицелом винтовки, обнаружил, что в пределах дальности обнаружения режимом «Биорад» нет крупных живых существ. Нашли сухую лесину, накромсали её УИнами — я впервые увидел, что у Артёма он тоже есть. Не совсем, значит, с пустым клювом улетел из Коммуны наш сокол. Развели костёр, разделись, принялись готовить еду и сушиться. Артём, придурок, не заправил штаны в берцы, и мне пришлось горящей палочкой припаливать на нём пиявок. Хотел залепить пластырем кровоточащие ранки, но он сумел меня удивить — переключил свой УИн в «красный» режим и касаниями короткого луча зарастил дырки на коже. Я-то свой в этом качестве не использовал.

— Здорово как, — восхитился я.

— Шрамы остаются, — посетовал он, — шкура нормально не затягивается, регенерация потом не работает. Вон, у меня…

Он показал уродливую тёмную яму глубокого рубца на бедре.

— Пулевое на боевых поймал, нормально залечить не было времени, ткнул инструментом, чтобы кровью не истечь. Так бы заросло уже, был бы небольшой шрам, а теперь — навсегда такая хрень, наверное. Но мелкие ранки можно.

— «Пулевое», «на боевых» — да ты, можно сказать, вояка бывалый?

— Я оператор, — покачал головой Артём, — ценное транспортное оборудование. Имею боевой навык прятаться и бояться, пока вокруг воюют настоящие мужики типа тебя.

Я не стал говорить, что мои военные навыки не намного выше. «Пальнул с перепугу, случайно попал» — вот мой топовый боевой скилл. Однако озвучивать это сейчас, когда он на меня полагается, наверное, не стоит. И так обстановка нервная.

Сварил в котелке рис, вывалил туда банку тушёнки. Эли походная еда не очень понравилась, но съела. Больше всего она страдала от невозможности помыться, раздеться и залезать под тёплое одеялко, я прямо это чувствовал. Домашнее существо, декоративное, комнатное. Артём, видимо, тоже ощущал её недовольство.

— Привязалась к тебе, я смотрю?

Эли как раз пыталась ввинтиться ко мне на колени. При том, что я сидел на земле перед костром без штанов, это было не очень хорошей идеей. Штаны наши сушились на сляпанном из палок навесе, от них пахло подогретым болотом.

— Ревнуешь?

— Нет, что ты. Куда мне её, у меня и так… Случайно подобрал, удачно пристроил, всё нормально. Серьёзно, не заморачивайся.

— Ладно, не буду. Я к ней уже как-то привык.

Погладил по головке Эли, которая меж тем, оставив идею истоптать мне голые колени «вибрамами», утешилась вытащенной из продуктового запаса шоколадкой. Пусть ест, для неё и брал. Она от сладкого начинает излучать довольство жизнью, а нам сейчас этого очень не хватает. Походная одежда скрыла особенности фигуры, чумазое личико казалось менее взрослым — сейчас она выглядела ребёнком.

— Сколько ей лет, как ты думаешь? — спросил я Артёма.

Эли толкнулась в меня возмущённой эмоцией. Надо же, не нравится ей этот вопрос.

— Не знаю. Сева покойный говорил, что такие, как она, живут недолго, но он ей давал Вещество. Так что ей может быть и двадцать, и сто…

Барышня окончательно рассердилась и даже ткнула меня в плечо крохотным своим кулачком. Не смейте, мол!

— Ладно, ладно, успокойся, — обнял я её, — мне всё равно, на самом деле. Лопай шоколадку, отдыхай, скоро дальше пойдём. Штаны вот только высушим.

Штаны штанами, но ботинки сохли долго, хотя мы и набили их сухим мхом. Модные «дышащие мембраны» и прочие изыски современной «трекинговой» обуви слишком нежные для скоростной сушки у костра. Кирзачи бы уже сто раз просушил. Дальше отправились уже к вечеру — попав, впрочем, в утро. Мозги от такого закипают, а биоритмы превращаются в ритмы диско.

Этот репер — транзитный, так что нам предстоит прогулка неизвестной длительности. Прогулка по вот этой, набитой какими-то гусеничными тракторами сельской грунтовке, от неказистого деревянного сарая, укрывшего репер.