Небо над нами

Я поставил ее на громкую, и сразу же полез в мессенджер. Открыл фотографию, увеличил и невольно воскликнул:

— Ну ни фига себе!

— Понравилась? — радостно спросила мама.

— Не то слово, — пробормотал я, глядя на фотографию девушки, с которой недавно общался на сервисе онлайн знакомств, и которая наглым образом решила меня игнорировать.

Мама принялась восторженно лепетать, что очень рада, и что я должен поскорее ей написать. Я ей поддакивал, а сам, ухмыляясь, смотрел на красавицу, с которой меня снова свела судьба.

Глава 3

— А ты веришь в судьбу, Варя? — голос у Ильи был очень приятный, одновременно бархатный и чуть задорный, из-за чего не всегда было понятно, шутит он или говорит серьезно.

— Нет, — ответила я. — Предпочитаю думать, что у нас все же есть выбор.

— Хм. А вот я с недавних пор начал верить.

— С каких же?

— Со вчера. В тот самый момент, когда мамка скинула мне твою фотку.

Я не удержалась от фырканья. Илья гортанно посмеялся, и у меня от этого звука по рукам пробежали мурашки.

Вчера я была крайне удивлена его сообщению в соцсети. А еще тому, что он и есть сын маминой подруги. Мы немного обсудили это невероятное совпадение, а потом, после недолгой переписки, Илья вдруг позвонил мне, мотивировав свой поступок тем, что ему ужасно захотелось услышать мой голос.

Мы проговорили около получаса, а потом у него начались неполадки с сетью. Утром он снова написал мне, а вечером — позвонил. И вот мы общались уже около часа.

— Значит, теперь ты — фаталист? — Я налила в кружку молока и поставила его греться в микроволновку.

— Как глава из романа Пушкина?

— Не валяй дурака. Ты прекрасно знаешь, что это написал Лермонтов, и кто такой фаталист. Сегодня утром ты прислал мне стихотворение Мандельштама. — Я была порядком удивлена эрудированности Ильи, потому что мужчины, которых я знала, любили только рэп и знать не знали ни одного стихотворения великих русских поэтов.

— Серьезно? Лермонтов? — удивленно произнес Илья. — Отвечаю, что всю жизнь думал, будто это был Пушкин! А на счет стихотворения — оно просто попалось мне в ленте. Я неотесанный болван, и тебе придется с этим смириться. — Я абсолютно не понимала, шутит этот человек или же говорит правду. Интересно, его близкие тоже всегда пребывают в непонятках, говоря с ним?

— С болваном я бы не общалась так долго, — сказала я, достав пакет с пряниками и выложив несколько штук на тарелку.

— Ты мне льстишь. — По тону Ильи было понятно, что он улыбается. Интересно, как он выглядит в реальности?

Придерживая телефон плечом, я взяла молоко, тарелку с пряниками и переместилась на диван.

— Что делаешь? — задал вопрос Илья.

— Сижу на диване и пью, — сказала я, утаив информацию про поедание пряников на ночь.

— Вино?

— Молоко.

— Ого, везет! У нас тут такого богатства нет. Миллион бы отдал за стакан молока!

— Там — это где? — полюбопытствовала я.

— Нам нельзя сообщать такое гражданским, — тон Ильи изменился, стал более серьезным и немного грустным.

— Даже намекнуть не можешь?

— Нас прослушивают.

— Тогда передаю привет прослушивающим! — весело произнесла я. — Какая у вас там погодка? Не устали подслушивать?

— Погодка жаркая. От прослушки уже болят ушки, — изменив голос на тоненький и писклявый, произнес Илья.

Я искренне и громко рассмеялась. Илья тоже хохотнул.

— Значит, ты там, где жарко, — заключила я, откусив кусочек от пряника.

— Возможно, — лукаво ответил он.

— Твоя мама сказала, что ты военный, — чуть тише сказала я, сжимая кружку с молоком. — Но ты ведь не просто военный, да? Вернее, ты не простой военный.

На несколько долгих мгновений воцарилась тишина, и я подумала уже, что у Ильи снова проблемы со связью, но внезапно он так же тихо ответил:

— Я — миротворец.

— Ого…

— Удивлена?

— Ну, не прям удивлена… Я как бы знала, что ты не просто парень с соседнего района и сын маминой подруги. Но чтоб миротворец… — Я сделала глоток молока и задала новый вопрос: — А тебе разве можно такие признания делать?

— Нет, конечно. Теперь меня подвергнут дисциплинарке, — вздохнул Илья.

— Что? — Я чуть не подавилась молоком.

Илья снова вздохнул.

— Зачем ты это сказал? Совсем что ли глупый⁈ — принялась я отчитывать его.

— Я же говорил, что болван. Забыла? — Голос Ильи чуть повеселел, но я не обратила на это внимания, волнуясь за то, что теперь ему грозит какое-то наказание.

— И что тебе сделают?

— Отберут телефон, запрут на несколько суток где-нибудь, — поведал Илья. — Потом будет разбирательство, дисциплинарное взыскание, отстранение, понижение в должности…

— О, боже… — Я отставила кружку в сторону и принялась от досады покусывать ноготь на большом пальце правой руки, безжалостно убивая свой маникюр.

— Не смогу больше с тобой общаться, разумеется. Будешь грустить?

— Я, скорее, буду винить себя за то, что вынудила тебя рассказать, кто ты такой, — честно призналась я.

— А скучать не будешь?

— Я еще недостаточно знаю тебя, чтобы скучать.

— Злюка, — бросил Илья.

— Тебя накажут, а ты интересуешься, буду ли я по тебе скучать? — воскликнула я. — Нет, ну ты точно болван!