Небо над нами

— Она не придет, — сказал Тимур, пряча под досадой облегчение. Потому что, конечно, очень интересно послушать, что расскажет Аэлита, показать «Артек» ей тоже хорошо бы, иначе она со своими «стражами» так его и не увидит… Но беречь он должен не Аэлиту, а Женю. Приключений же с каждым днем становилось… что-то слишком много. И сегодняшняя тайная прогулка обещала их еще больше.

Тут же он устыдился этих мыслей. Слова «находится под нашей охраной и защитой» не кто-то из взрослых надиктовал, они сами пришли. А человек может нуждаться в охране и защите никак не меньше, чем сад возле дачи! И кто сказал, что Аэлита не нуждается?

— Может, скоро выйдет все-таки, — без особой убежденности произнесла Женя.

— Жень, да мы ее уже больше четверти часа ждем, — виновато ответил Тимур. — Еще немного — и вообще незачем будет выходить: «абсолют» не безразмерный все-таки. Даже у них.

— Может, ей там время посмотреть негде.

— А зачем ей смотреть? У нее же эти, встроенные…

Они ждали в зарослях дрока почти прямо напротив входа в двухэтажный корпус «баклажаночек», оттуда как раз хорошо были видны часы на фасаде. Тем не менее Женя достала из кармана безрукавки «траншейные» часы-браслетник («отцовские», — понял Тимур), внимательно посмотрела на циферблат, словно пытаясь взглядом сдвинуть стрелку — и сделала было движение спрятать их обратно, но вдруг передумала. Решительно застегнула кожаный ремешок на запястье.

Именно в этот момент из дверей корпуса кто-то вышел. Тимур приподнялся было, однако это оказалась медичка в белом халате и закрывающей волосы косынке. Двое охранников у входа проводили ее равнодушными взглядами.

Ребята прождали еще минут пять, а потом молча признали: что-то пошло не так, сегодняшняя встреча отменяется. Женя поднесла было к губам ракушку, но тут на ее плечо вдруг легла рука. Узкая ладонь, тонкие, хрупкие пальцы, белая до синевы кожа…

— Не надо, — прошептала Аэлита. — Днем — не надо.

— Извини, — так же шепотом ответила Женя. — Я вспомнила раньше, чем заговорила, то есть я не заговорила, никто не…

— Да, — кивнула Аэлита. — Никто не. Это хорошо.

— Ты как… — Тимур осекся, уже без объяснений поняв, как она сумела выйти: Аэлита была в белом медицинском халате, а голову ее покрывала косынка с красным крестом, — …нас нашла?

— По ней, — Аэлита указала на ракушку. — Когда она молчит — слышевижу только я.

На холм они взобрались довольно бодро. Тимур втихомолку все удивлялся, как это Аэлите удается держаться с ними почти вровень (правда, и он, и Женя старались особенно не спешить) — но в кипарисовой роще силы ее иссякли. Пришлось вести под руки.

«Слышевижу». Надо же! Скорее всего, она просто по-русски еще не очень хорошо говорит. Но если уж такой радиоаппарат, и вправду чуть ли не для шпионов, может еще и пеленг взять, то… И насчет встроенных чувств она, похоже, не наврала, хотя про такое даже у Жюля Верна не вычитаешь…

Тимур вспомнил, как во время ночного разговора Женя, покраснев, отпрянула от него, — и понял, что сам сейчас наверняка красен, точно рак. К счастью, девочкам было не до него.

— Досталось вам… — сочувствовала Женя, помогая своей новой подруге перенести ногу через стволик поваленного дерева. — Осторожно, вот сюда ступай.

— Досталось? — эхом повторила та.

— Ну в буржуйских застенках. Ой, прости! Нет-нет, я все понимаю, если нельзя — не говори ничего совсем, мы не обидимся, правда, товарищ Тимур?

— Угу, — буркнул Тимур. Поворачиваться покамест опасался: был уверен, что щеки его все еще пылают.

— В буржуйских… — медленно проговорила девочка. — Да. Знаю. Видела газету. Нет.

— Что нет?

— Не в застенках. У нас… у нас легче. Да. Легче. А воздуха больше у вас.

— Ну да, «я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». Сейчас на гребень поднимемся, а там Крепость, увидишь. Ну не вся целиком, но остатки старинной башни. Под ней и присядем передохнуть.

— Я выдержу. Я сильная.

— Конечно-конечно, еще какая сильная.

Аэлита, оступившись, тяжело повисла на Тимуре — и его вдруг снова в жар кинуло, когда рука ощутила, что под медицинским халатом на девочке, кажется, ничего нет. Он едва не отпихнул ее. К счастью, Крепость и вправду была уже рядом: оставив девчонок у подножья, Тимур поспешно отбежал к краю обрыва, будто бы осмотреться, а на самом деле — чтобы перевести дыхание.

Там он простоял достаточно долго, чтобы задуматься, куда же им и в самом деле дальше идти. Крепость они Аэлите уже показали. К Шаляпинской пещере такими темпами не дойти. Об Аю-Даге вообще нечего думать. А ведь здорово было бы показать ей там тот знаменитый дуб, в дупле которого, как пугают новичков, живет Абсолют! Ну куда там: он у Медведя на самом хребте.

Для тех, кто живет в других лагерях, основная артековская достопримечательность, к которой поди доберись близко, — это Дворец… а они, как ни смешно, едва убрались оттуда: ведь Дворец — тот самый спальный корпус, где живут коминтерновцы.

Что еще? Склепы, может быть? Они-то рядом, но туда не всякую девчонку сводишь. Женя — свой парень, а эта барышня, может, визжать начнет или в обморок грохнется. Сильная она, как же!