Небо над полем

Они думают, что футбол мой — блажь. Не худшая. Потому что, и не понять им почему, полсвета сходит с ума по футболу. Но все-таки блажь. И не понять им почему сегодня такой фантастически радостный день. Снова нас — трое. И теперь уже на всю жизнь. Нас трое. Вы думаете этого мало? Да поймите же, это — целый мир!»

— А что же такое мирового значения стряслось? — опять подаст голос неуступчивая сестра.

Сколько ребят влюблены в нее, а она… нет, она была замечательной сестрой, пока не выиграла первенство страны по прыжкам в воду. Говорят, что не зазналась, но даже Алик Хитров не смеет и слова ей сказать — ни о чем. «Подожди, найдется парень и на твой характер — встревожит тебе душу… А ведь и Свят не встревожил…»

— Так вот, чемпионка, Свят забил три гола! Мы вообще-то забили четыре. Один — Алик. Но — Свят! Это надо было видеть. Называется «хет-трик».

— Это очень важно? — спросит мать.

— О, мама! Это важно, представь, не только для нас, победителей. Для тех, кто все видел, — это тоже сейчас самое важное на свете. Значит, важно в мировом масштабе. Как в чугунном деле — не знаю, а в футболе — важно.

— Опять ты все о футболе, — огорчится мать.

Что-то попытается вставить отец, но сестра вдруг поддержит брата:

— Я рада за Свята — можешь ему передать. А вообще-то, ты хоть знаешь, что когда вы вместе… все трое… то смотрят не на тебя… не на Алика, хотя он-то поинтереснее тебя, а на Свята?

Говоров нисколько не обидится:

— Представь себе — знаю!

— Куда ты спешишь? — возмутится мать, глядя, как сын глотает все подряд.

Ей не понять его, но он понимает ее прекрасно. Какой матери не хочется видеть сына хотя бы кандидатом наук? Он и школу-то закончил с золотой медалью не для себя, а для них — для отца с матерью. Футбол был запрещен. «Если не снимете запрет — школу брошу».

Бросил бы точно, характер есть. Сошлись на компромиссе: они ему — футбол, он им — четверки и пятерки, даже больше он сделал для них — золотую медаль. Матери и подарил ее. А они до сих пор в обиде…

— Он опять убегает из дому? — спросит отец, вскидывая густые черные брови, сверкавшие под седой шевелюрой. — Когда он в последний раз книгу брал в руки? ..

— На проспект, — отчеканит сын. — Меня там ждут. Кстати, отец, загляни в мою сумку — там такой роман! Но только на пару дней могу уступить.

— Тебе-то что на проспекте? — рассмеется сестра. — Ты-то голов не забивал!

— Я защитник — мое дело держать своего. А голы… Ах, какие это были голы! Вам никогда не понять. Не дано.

Он отодвинет тарелку. Звякнет стакан. И едва не прольется желтый апельсиновый сок.

Вечером, уже после матча, успокоившийся Хитров, забросив в угол тесной прихожей свою потрепанную адидасовскую сумку, тщательно вымыв руки и заглянув в зеркало, бесшумно пройдет на кухню и сядет к столу. Он знает, что отец непременно зайдет следом и сразу спросит: «Как играли?» — хотя сам не пропускает ни одного матча «Звезды» и не отрывает взгляда от ловкой фигурки сына, мелькающей на зелени поля.

— Хорошо, папа. Толково получилось. Я так переживал за Свята. Да мы все переживали. Если б не все — он бы и одного не забил. А так, сам же видел, три. Мне бы перекусить чего, мама. Немного, — предупредит Алик. — Матчем сыт, правда, ма…

«Какие они у меня славные…» Футбол — так футбол. Только будь человеком. Отец так и поставил: «Поймаю на нечестности, на корысти — живи сам, как хочешь, дорогу в родной дом позабудь. Одно условие — быть честным человеком. И в жизни и в работе своей. И в футболе — особенно. А славе твоей, сын, я только завидую. Мне кичиться нечем, моей заслуги в твоей славе нет. Но будь честным». Так отец требует. Мать — тоже…

— Да, Свят — молодчага, — скажет отец, присаживаясь к столу напротив сына. — Забить три в первом матче — не каждому дано. Так ведь?

— Папа, мы же все работали на него. Не потому, что он лучше всех играет, а потому, что — первый матч. Тут тонкость есть одна. Спасибо, ма. С ним «Звезда» может заиграть по-другому, современнее. Мы ведь играли в футбол вчерашнего дня. А можем — интереснее. Да, да.

— А ты? — вдруг подаст голос младшая сестренка. — Ты тоже забил?

— Ну, я-то случайно. Мог и не попасть — далековато было. А голы Свята готовили все. Потому что для всех важно, чтобы он поверил в себя. Хватило бы и одного для этого. Но хорошо, что три. Да нет, я не хочу больше, спасибо. Компот выпью.

— Куда ты на ночь глядя? — взмолится мать.

— Но еще только девять!

— Опять на проспект? — спросит отец.

— Конечно. Знаешь, как нас там ждут? Может, Сергей отпустит Свята. Грозился не пустить. Но он отходчивый. Он же понимает, как там Свята ждут.

— А тебя? — спросит братишка, прижавшись лбом к спине Алика.

— Да и меня тоже.

— Ты хоть знаешь, — смущаясь, будто сам в чем-то виноват, решится отец, — что болельщики после всех этих поражений говорили про вас? У нас, к примеру, в цехе вчера еще говорили.