Небо нас ненавидит

Кто-то толкнул в плечо одного из баронов — круглого, лысого, похожего скорее на дворецкого. Тот подал влево, покорно склонив голову.

И появилась она.

Изумительная белая лошадь выступила из темноты. На ней восседала высокая юная, всадница в светлых, почти карнавальных доспехах. Её волосы цвета сияющей платины падали на наплечники, а решительное, удивительно красивое лицо выражало насмешку.

Сложно сказать, на что они годились в бою. Но хозяйку это и не волновало. Она как ни в чём ни бывало подъехала к Квендульфу.

— Моя имя Гервёр, дочь барона Тисолла, — сообщила девушка.

— Я Квендульф, из горожан, — юноша помнил, что отец стоит рядом. Не стоило напоминать про бастарда.

Девушка соскочила на землю, шагнула ещё ближе и ткнула ему в грудь кулаком. Квендульф чувствовал, как её дыхание овевает его лицо.

— Что ты держишь под плащом? — спросила Гервёр.

— Ничего.

— Мой браслет не обманешь!

На правой руке и правда был браслет — тёмный камень на серебряной цепочки. Но сейчас с камнем что-то происходило. Крошечные, но очень яркие искорки поднимались из тёмной глубины и гасли на поверхности, словно пузыри в кипящем супе.

Квендульф так засмотрелся на чудесный камень, что пропустил атаку. Необыкновенно сильные руки девушки Буквально за пару мгновений она проникла под плащ, вырвала меч и отскочила на шаг, торжествующе поднимая над головой свою добычу.

— Видели вы такое? — воскликнула она. — Видели?

— Что это? — спросил узурпатор.

Он стоял на прежнем месте и тоже внимательно смотрел на трофей.

Гервёр тоже смотрела на меч, как завороженная. Что-то случилось с ним, когда браслет оказался рядом, и теперь в нём тоже плясали искры — там, в глубине металла.

— Конечно, не то… — пробормотала она. И продолжила во весь голос:- Меч из лунного железа! Такие делали при Старой Династии. Они бесценны. Откуда он у тебя?

Квендульф молчал. Смотрел на прекрасное лицо — и молчал.

— Откуда у тебя этот меч? — повторила Гервёр, глядя ему прямо в глаза.

— Взять его, — скомандовал узурпатор, — Он бунтовщик! Что, не видите?

Квендульф подался в сторону — и тут же угодил в руки двух белых плащей. И прежде, чем он успел осознать, что он сейчас без оружия — заломили ему руку за спину и согнули так, что он чуть не ткнулся носом в земли.

Фехтовали гвардейцы так себе — а вот скручивать умели на совесть. Сразу видно, в чём у них больше опыта.

Это было неправильно. Это было невероятно неправильно. Квендульф вовсе не был уверен, что убьёт узурпатора. Он отрёкся от мятежников, он нашёл отца — и вот судьба снова настигает его.

Неужели это конец? Неужели не придёт помощь?

К ужасу и стыду, Квендульф осознал, что не помнит имени собственного отца. Оно словно вылетело из головы и потерялось — где-то там, в сырых переулках по ту сторону реки.

И он смог крикнуть только:

— Отец, отец!

Отец посмотрел на него, очень устало. Он произнёс:

— Сынок, храни мужество.

А потом отошёл обратно к своим людям.

Тот рыжий солдат, что улыбался словам Квендульфа, подался вперёд. Наверное, хотел помочь.

Но отец поднял руку и солдат остался там, где стоял.

18. Ладислав, барон Томирский

— Что вы скажете об этой девице? — спросил Ладислав, когда они шли к гостинице.

Улицы по эту сторону реки были просторны и покрыты мраком.

— Она опасна, — сказал пастор.

— Из-за её рапиры?

— Нет. Из-за её настойчивости.

Они обогнули кирпичные корпуса канцелярий и шли по бульвару в сторону королевской гостиницы. В ночной тишине было слышно, как плещутся волны возле причалов.

— Мне нужна информация о землях её отца, — сказал Ладислав, — Если они, конечно же, существуют.

— Я склонен думать, что она говорила правду.

— Почему она не может быть самозванкой?

— Самозванка не смогла бы попасть в Красный Дворец, — заметил пастор, — Особенно в ночь мятежа. Король не допустит этого. Он и сам почти самозванец. Самозванец в достаточной степени, чтобы опознавать своих с первого взгляда.

Они подошли к гостинице. Ворота были заперты, ставни закрыты. Напротив, в окнах казармы королевской гвардии — ни огонька.

— На этой стороне даже патрулей нет? — заметил капитан Бронк

Он поглаживал рукоять своего меча — но больше по привычке. Признаков угрозы не было.

— Мы — не бунтовщики, — заметил Ладислав, — Нам не должно быть до этого дела.

— Мы — почти бунтовщики, — сказал Бронк, — Мы согласились участвовать. Просто в нашей стране, а не в этом. И это наш долг, пока все сорняки Старой Династии не будут вырваны с корнем.

Ладислав не ответил. Он постучал в ворота и стал ждать.

— Что вы решили про ту девицу? — спросил Бронк.

— Я пока не всё про неё выяснил.

— Но вы уже приняли решение.

— Откуда вы знаете?

— Я знаю вас с детства. Я много раз видел, как вы на что-то решаетесь.

— Раз вы знаете меня так хорошо, капитан, — произнёс Ладислав, с трудом сдерживая волнение, — то должны помнить о моём обете не заключать брака до того, как я достигну двадцати пяти лет.

— Угу, — согласился Бронк, — Но ведь любовницы-то у вас будут.

Ладислав развернулся и посмотрел ему в лицо. Красивое бледное лицо юноши казалось невозмутимым, но в глазах горел чёрный огонь бешенства.