Небо нас ненавидит

Сейчас Олесса ждёт его — в зелёном, с синей оторочкой платье, которое он подарил перед отъездом. И теперь она стала ещё прекрасней, чем когда он её встретил в саду.

Он почувствовал непривычное тепло на щеках. Потрогал пальцами свободной руки и понял, что это слёзы.

— Почему ты плачёшь? — спросил железный голос Гервёр.

— Я… вспомнил…

— Расскажи мне, о чём ты вспомнил.

У Ладислава не был сил на сопротивление. И он начал рассказывать — очень кратко, чтобы она не заметила, как он всхлипывает.

И вот он дошёл до сцены в саду и затих окончательно.

— Так что она тебе сделала? — поинтересовалась Гервёр.

— Ничего особенного.

— Ничего особенного, кроме того, что позвала к себе в постель?

— Ничего подобного! Она взяла меня за рукоять меча. Положила пальцы, понимаешь? Это было так мило, путь даже меч тренировочный. Я сразу понял, на что она намекает. Я был не один против своих проблем! В ту ночь я был не один!

— И той ночью вы стали любовниками?

— Нет! Она была не такой!

— А как вы стали любовниками?

— Я объяснился ей в любви. Мы всё обсудили. Что возможно, что невозможно. Назначили время для встреч, когда никто не заподозрит. Когда ты за главного, это легче.

— И вы ещё вместе.

— Да. И я собираюсь быть с ней всегда.

— Неплохо справляетесь.

— Любовь — это сложная вещь, важная. Как война.

— А ты был на войне? — вдруг спросила девушка.

— Пока ещё нет.

— Я думаю, — теперь Гервёр смотрела в потолок, — на войне этот опыт тебе пригодится. А война у нас скоро. Ещё как скоро!

29. Арад-Нинкилим, привратник

Внутри таможенной башни курился можжевельник, разгоняя злых духов. А Арад-Нинкилим и стражники стояли за ней, прижатые тесными улочками. Стражники пялились на редких служанок, что проходили мимо них за водой.

Арад-Нинкилим был занят устранением бед, что остался от сгинувших поклонников ЗаБога. Следов и значков на воротах быть недолжно.

Сначала он подтачивал линии специальным ножиком, а затем покрывал пахучей белой красной. Прошло совсем немного времени — и вот башня стала как новая. Осталось только закрыть крышкой бочонок с побелкой.

— Время возвращаться, — сказал Арад-Нинкилим.

Засов внутренних ворот отошёл, теперь можно было открыть дверцу в правой створке. Арад-Нинкилим вступил внутрь башни первым и сразу увидел, что во внутреннем дворике, прямо посередине мозаичного пола, кто-то стоит в ароматном сизом облаке можжевелового дыма.

Стражники заходили вслед за юным привратником. Было заметно, что они тоже ничего не понимают — но надеются, что юный жрец всё объяснит и уладит.

Арад-Нинкилим пригляделся получше и опознал пришельца.

— Многочтимый Кити-Лишар!

— Он самый, — старик улыбнулся.

Арад-Нинкилим подошёл ближе и спросил уже вполголоса:

— Но как вы здесь оказались?

— Это не больше, чем знание, мой мальчик. Не больше, чем знание.

— Зачем вы пришли сюда.

— Кое-что посмотреть, кое-что проверить.

— И что вы увидели?

— То, что собирался увидеть.

Арад-Нинкилим замолчал, подбирая слова. Стражники тем временем расходились по своим местам. Раз разговаривают — значит всё в порядке, и нечего мешать образованным людям.

Наконец, Арад-Нинкилим решился.

— Я хотел обсудить с вами одну вещь. Где вас можно найти? Вы же не всегда в библиотеке.

— Ты хочешь поговорить со мной прямо сейчас?

— Сейчас — да. Но не здесь.

— Боишься, что услышат духи с той стороны ворот.

— Это тайное. Слишком тайное. Про такое говорят наедине.

— Ты что, влюбился?

— Нет.

— Ты нашёл какие-то новые подлинные имена?

— Нет.

— И правда, что-то загадочное. Пойдём со мной, — Кити-Лишар двинулся в сторону внутренних ворот, — Там, куда я отправляюсь, мы сможем поговорить по-настоящему… А печати снимешь, когда вернёшься. Без нашего приказа, — он повернулся к стражникам, — из города никого не впускать и не выпускать! А если мы погибнем, то до назначения нового привратника вами распоряжается жреческое собрание. Всё, мы ушли.

Они шли знакомой боковой улочкой, что поднималась на храмовый холм. Как всегда в полдень, она была пуста — люди попрятались от густого, как речной ил, жара.

Арад-Нинкилим пытался угадать, куда они направляются. Но не получилось. В той стороне жили все боги их города.

— Сегодня прибудут рабы, — сказал старик, — открой им ворота, прими и запиши, как учили. Передай стражникам и сам пропусти. Печати поставишь обратно. Охранников развлечёшь.

— Я исполню.

— Нам нужно не меньше рабов, а они пришлют два десятка. Мало, очень мало. Города, что ниже по течению, забирают себе лучших работников.

— Но зачем нам столько рабов? У нас мало стражи, не хватает ни панцирей, ни даже копий, — а мы рабов покупаем!

Вдруг Кити-Лишар с проворством, которого не ждёшь от его возраста, свернул в боковую, едва заметную арку. Они прошли по ступенькам и вышли к старой плотине.

Ремонт шёл полным ходом. Два десятка рабов под палящим солнцем, несмотря на полуденную жару, таскали извёстку и битый камень, чтобы укрепить подножье стены, достаточно широкой, чтобы на её гребне росла аккуратная аллея финиковых пальм..