Небо не решит за нас (СИ)

Ох, братва, добычи много —
За спиною женский монастырь!
Ждет печальная застава
Огоньком в конце версты!

А в лесу случилась ссора
Из-за девок молодых!
И, взорвавшись словно порох,
Мы набросились на них!

Мне досталась Доминика,
Инквизиторская блядь!
И тогда за оба уха
Начал я бедняжку драть!

— У, проклятый! — ярилась Доминика. — Нужно было сразу тебя удавить, пропади ты пропадом.

Она надеялась, что бандит рано или поздно устанет, но он продолжал распевать корявые куплеты, лишая ее надежд докричаться до кого-нибудь еще.

В ярости саданув кулаком по стене, Доминика потеряла равновесие и сверзилась на пол темницы, по пути пересчитав затылком каждую неровность каменной стены.

Глухой гул наполнил ее голову, в глазах потемнело, начали неметь руки и ноги. Доминика нащупала жуткую рану на груди, погрузила в нее пальцы. Глубже… Нащупала сердце. Ни единого толчка… Господь всемогущий, избави от юдоли сей… Разве можно человеку быть так: ни живым, ни мертвым?

* * *

— И это все, что вы нашли? — раздался под сводами церкви надменный голос Доминики Марии де Вега, главы боевого отряда Инквизиции.

— Покорнейше прошу прощения, сеньора, — рослый монах, брат Хуан, склонился в поклоне. — Мы сбились с ног, прочесывая окрестности, но кругом находили лишь мертвецов да безумцев.

— Кто это? Как пережил катастрофу?

— Бандит, мародер. Назвался Энрике, — отвечал монах. — Пришел в сей несчастный край с шайкой поживиться, едва заслышав о катастрофе.

— Почему вы оставили его в живых? Или вы нетвердо помните приказы? — голос сеньоры-инквизитора посуровел.

— Мы помним приказы, госпожа. Мы перебили всю шайку, — поспешил оправдаться брат Хуан. — Но этот человек, Энрике — из местных. Он сказал, что знает того выжившего по прозвищу Рогатый, что вы, госпожа, нашли и арестовали.

— О! Прекрасно, — потерла руки Доминика. — Немедленно отведите арестованного в подвал да поднимите на дыбу.

Стоящий на коленях пленник поднял голову:

— О, милостивая сеньора, я и так вам все расс…

Один из монахов, стоявших по обе стороны от него, с силой ударил Энрике кулаком в лицо. Пленник прикусил язык и втянул голову в плечи.

— Ну-ну, полегче, — осадила Доминика подчиненного и обратилась к Энрике. — Не бойся, добрый человек. Если грехи твои не велики, то ты не будешь страдать… долго. Но мы хотим быть уверены, что ты говоришь правду. А человек никогда не бывает так правдив и словоохотлив, как на дыбе.

Предоставив пленника заботам подчиненных, весьма умелых в делах заплечных, Доминика отправилась в контору. Тощая пачка протоколов, кажется, уже была заучена наизусть, но инквизитор вновь и вновь перебирала листы пергамента в тщетной надежде, что вот-вот наткнется на какую-нибудь зацепку.

Расследование продвигалось туго. К тому времени, как посланный Святой Инквизицией отряд достиг Северной Наварры, здесь все было кончено. Как и сказал брат Хуан: одни мертвецы да беспомощные идиоты. Едва преодолев солончаковые болота, обогнув Врата Ада и миновав жуткие леса, через которые сотню лет назад прошли демонические воинства на пути к Армагеддону, инквизиторы занялись поиском выживших. Но нашли лишь безымянного Рогатого. Строго говоря, он не был единственным выжившим, но в отличие от других, не барахтался на земле, пуская слюни, а бродил по обезлюдевшим весям, умел о себе позаботиться. Самое главное — он один владел членораздельной речью, хотя инквизиторам пока ничего не удалось добиться от него, кроме еретических сентенций.

Он не назвал ни своего имени, ни занятия, но сказал — точнее, так можно было понять его бормотание, — что катастрофа была не демоническим прорывом, но напротив, Нисхождением. Это были в высшей степени сомнительные показания, ведь разверстый Кратер, в котором располагались адские врата, бурно рокотал и извергал дым, как никогда за последнюю сотню лет.

Остальные документы были всего лишь отчетами поисковых групп — неутешительными отчетами.