Небо Одессы, 1941-й

Мастерские оживают. Засновали, забегали мотористы, техники, стучат молотки, слышен скрежет металла. Раздаются команды: ра-а-аз, ра-а-аз, взяли! Шок, вызванный артналетом, проходит. Работа идет споро, надо торопиться. Я не отхожу от своего самолета, засучив рукава, помогаю.

Необычайно оживленный, появляется Алибек Ваниев, как всегда с пачкой газет.

- Ур-ра комсоргу! - кричат ребята. - С чем пожаловал?

Алибек многозначительно улыбается, разворачивает газету "Большевистское знамя".

- Сейчас я вам прочту письмо внуков и правнуков запорожских казаков ефрейтору Адольфу Гитлеру!

Об этом письме мы уже знали понаслышке.

- Давай, давай! - послышалось со всех сторон. - Читай, только с выражением.

"Ти, пiдлий Iуда i гад, напав на нашу Країну Рад i xoчеш забрати у нас фабрики i заводи, землю, лiси i води i привезти сюди баронiв, капiталiстiв таких, як ти, бандитiв i розбишак-фашистiв. Та цьому нiколи не бувати.

Ми зумiємо за себе постояти. Не бачити тобi нашої пшеницi i сала, щоб тобi в рот собака... Не хвалися, йдучи на рать, нам на тебе..."

Эффект блестящий, ведь Алибек заменяет многоточия соответствующими выражениями. Ребята хохочут, каждый спешит добавить от себя словечко с перцем. Ваниеву не удается дочитать письмо до конца. Снова обстрел.

- В укрытие, в укрытие! - раздается команда. Мимо нас промчалась "скорая помощь". Близкий взрыв, люди рассыпаются кто куда. К нам в траншею падают оружейник Мотовец и механики Москвитин и Кацен. Бледные, запыхавшиеся, губы дрожат.

- Что случилось, почему "скорая"? - спрашиваем.

- Техника по вооружению Николая Тыркалова, кажется, наповал, - с трудом выдавливает из себя Владимир Москвитин,

Ранены также инженер первой эскадрильи Николай Бутов и техник Семен Ермаков, который обслуживал машину Шестакова. Два снаряда разорвались вблизи стоянки, самолет поврежден.

Обстрел продолжался около часа. Но не успели мы, воспользовавшись затишьем, выбраться из окопов, как раздался сигнал воздушной тревоги. Шесть "Юнкерсов" сбросили на мастерские зажигательные бомбы. Деревянное строение вмиг охватило пламя. Правда, незадолго до этого техники вывезли отсюда все ценное имущество.

Вслед за Шестаковым и я пустился бежать к ангару. Там командир БАО Погодин, комиссар Клейнерман с группой солдат уже орудовали баграми, кирками. Шестаков, закопченный, с ссадинами на лице, сам гасил пожар, отдавал распоряжения и разносил Погодина: песка не хватало, воды и вовсе не было. И борьба с огнем оказалась безуспешной. Все кончилось в считанные минуты. Артобстрел, однако, не должен мешать выполнению заданий. Капитан Полоз ведет шестерку в район хутора Ильинка, где противнику удалось потеснить подразделения 421-й стрелковой дивизии. Командование просит срочно нанести удар с воздуха.

Самолеты круто набирают высоту и отворачивают вправо.

А вражеские артиллеристы снова обрушивают на нас удары. Теперь регулярно, три раза в сутки. Летчики поднимаются с аэродрома под свист падающих снарядов. Методические артналеты затрудняют также подготовку материальной части, но наши ребята уже привыкли, приспособились, и, прежде чем разорвется первый снаряд, машины уже заправлены горючим, обеспечены боекомплектами.

Но при всем том положение наше незавидное. В штабе оборонительного района был поставлен вопрос о дальнейшей работе истребительного полка. Передислоцироваться нам некуда, но и летать дальше в таких условиях нет возможности: едва взлетаешь с аэродрома, как сразу же попадаешь под зенитный обстрел.

Надо было уничтожить фашистскую дальнобойную батарею, не дававшую нам дышать. Шестаков вызвал нас с Шиловым.

- Вот что, хлопцы мои дорогие, есть интересное и сложное задание. Беретесь выполнить?

Мы согласно кивнули головами.

- Тогда приступим к делу... - Шестаков разложил карту, и мы стали обсуждать план действий.

Район расположения батареи известен; безымянная высота на южной окраине Ильинки. Враг потеснил здесь наши части и сразу же установил дальнобойные орудия, чтобы парализовать аэродром.

Задача ясна, и мы, гордые оказанным доверием, даем клятву любой ценой уничтожить вражеские пушки. Самолеты подготовлены. Техники Филиппов и Подгорецкий с подчеркнутой вежливостью и вниманием относились к малейшей нашей просьбе - "Есть!", "Слушаюсь!", "Сейчас будет сделано!" - видимо, знали, на какое задание мы шли.

Я с самого начала предупредил Шилова, чтобы не отрывался: наверняка встретим "мессеров", придется отбиваться.

Но, к удивлению, в воздухе все было спокойно. У высоты южнее хутора мы ничего не обнаружили. Гладкие скаты, редкий кустарник, на пригорке щиплют траву две коровы... Еще и еще разворачиваемся, идем на снижение. Где-то же должна быть эта проклятая батарея! Злое упрямство овладевает мной. Делаю новый заход, снижаюсь... Похоже, сверкнул солнечный "зайчик"... Внимание, это может быть отблеск от бинокля или стереотрубы... Да вот же она, батарея! Ничего не скажешь, хорошо замаскировались пушкари! Даже кустарник насадили вокруг, сетями прикрылись, дерном обложили дорожки... Ну, держись, проклятый захватчик!