Небо одно на всех

– Все прекрасно, и я тоже пиццу люблю, – Лора застенчиво улыбнулась, присаживаясь на подвинутый Ваней стул. Пицца действительно пахла очень аппетитно, напомнив девушке про все ее вынужденные ограничения в еде и про полное отсутствие ужина сегодняшним вечером. Вспомнив, почему это произошло, Лора невольно поежилась. Поймала на себе удивленный взгляд хозяйки: в доме было очень тепло. И, желая перевести внимание Марии Федоровны на что-то другое, спросила: – А можно поинтересоваться, почему вы так странно называете Ваню, номером?

– Это с детства, он этот номер сам себе взял, – женщина грустно улыбнулась, оглянувшись на Ивана, молча принявшегося за еду. – Он не рассказывал вам? Дело в том, что Ванин отец был военным летчиком и долгое время под его управлением был борт с номером четыреста четыре. Так вот, когда у Ванечки спрашивали, кем он хочет стать, когда вырастет, он неизменно отвечал: «Я буду четыреста пятым».

– Но не стал, – сухо сказал Иван, словно ставя в застольной беседе жирную точку.

Женщина взглянула на него с печальной укоризной, вздохнула и переключила все внимание на свой чай. А Лора отдала должное пицце, время от времени поглядывая на Ивана. Сын военного летчика, мечтавший когда-то стать таким, как отец? Но почему же не стал, что этому помешало? И главное, кто же он теперь? Сейчас этот невозмутимо сидящий за столом, безукоризненно выглядящий мужчина совершенно не вязался в Лорином сознании с тем, что он недавно проделал: хладнокровно избавился от трупа. Предварительно отправив Лору на второй ярус комнаты со словами: «Тебе незачем смотреть на то, чем я буду тут заниматься».

После ужина Лора вызвалась помочь молчаливо-сосредоточенному Ивану убрать со стола. Пользуясь тем, что хозяйка ушла к себе в комнату, сделала робкую попытку спросить у него, как же он намерен продолжить сегодняшнюю ночь, и, превозмогая себя, поинтересовалась замирающим голосом, не может ли она быть ему чем-то полезной в его предстоящей поездке к брошенной машине. В ответ услышала на удивление бесстрастное:

– Лоретта, забудь, это больше не твоя забота.

Чувствуя на себе тревожно-вопросительный Лоркин взгляд, он расставил посуду в шкафу и повернулся к ней лицом. Заглянул ей в глаза и снова повторил:

– Забудь! Ложись спокойно спать. Я все равно поеду не сейчас, а гораздо позже. У меня свой расчет.

Лора не стала спрашивать, какой именно, потому что, судя по Ваниному виду, он не настроен был сейчас что-либо обсуждать. Так что она в конце концов хотела уйти в отведенную ей комнату, но Марья Федоровна, завидев ее в коридоре из своей комнаты, окликнула:

– Лоретта, зайдите ко мне. Время еще не слишком позднее. Может, немного поболтаем, если не возражаете? Не знаю, как у вас, а у меня был сегодня нелегкий день. Крайний, как говорят летчики, – вздохнув, она сокрушенно покачала головой.

– У вас что-то случилось? – осторожно спросила Лора.

– Случится. Завтра. – Она не стала уточнять, что именно, а вместо этого развернулась к старому секретеру. – Не знаю, как давно вы с Ваней знакомы, но… хотите, я покажу вам наш семейный альбом?

– Покажите. – Лора присела на диван рядом с женщиной. И не просто из вежливости, а потому, что ей и в самом деле было бы интересно взглянуть на старинный еще, настоящий, картонный альбом с фотографиями и увидеть там таинственного Ванечку Ледорезова в его юные годы, попутно узнав хоть что-то про его прошлое и семью.

Просмотр снимков превзошел все Лорины ожидания.

– Это вы? – удивилась Лора, увидев будущего первоклассника Ванечку в компании с красивым и статным мужчиной в военной форме и с Марией Федоровной по другую руку. – Так вы что, его мама?

– Да, Ванечка мой сын, – вздохнула женщина. – Мой своенравный и деспотичный ребенок.

– Марья Федоровна, хватит сгущать краски, – мягко сказал ей Ваня, возникнув на пороге комнаты. – Мы с тобой уже говорили на эту тему. Все, что я ни делаю для тебя, я делаю из самых лучших соображений. А ты просто консервативна, чтобы сразу это принять.

– И ты бы мог уважить мое стремление к консерватизму, – укорила женщина. – А не настаивать на своем. Но ты же всегда все делаешь по-своему. Так дай мне хотя бы приятно провести этот вечер и побеседовать с нашей гостьей. Если она не возражает, конечно.

– Нет, не возражаю, – Лора качнула головой. Не понимая, что происходит в этом доме сегодня вечером, но еще не оставляя надежды разобраться в этом, хотя бы частично.

– Тогда я оставлю вас, не буду мешать, – сказал Ваня. – Пойду, лягу, мне сегодня очень рано вставать. Спокойной ночи.