Небо падших

Я зажмурился, чтобы сосредоточиться и получше загадать свою смерть. Когда я открыл глаза, не было никакой шелковой перины, не было самолета. Была темная, чуть подсвеченная луной казарма. За окном совсем по-крымски свиристели цикады.

Ну и сон! А и в самом деле, какую смерть я бы выбрал, если бы не проснулся? Два раза я был на краю гибели. Первый раз это случилось во время Большого Наезда…

Три человека вошли в мой кабинет без всякого предупреждения, отшвырнув секретаршу. Двое – в строгих, немного старомодных костюмах – напоминали бухгалтеров. Третий, чеченистого вида, был одет в черную кожаную куртку. Через открытую дверь я увидел, как еще два таких же кавказских чернокурточника приставили стволы к животу беспомощно набычившегося Толика. Дверь закрылась.

– Здравствуйте, – вежливо заговорил один из бухгалтеров. – Извините за вторжение, но некоторые обстоятельства вынудили прибегнуть к действиям, для нас совершенно нехарактерным…

– Какие такие обстоятельства? – поинтересовался я, стараясь не показывать испуг.

– Вы очень подвели наших друзей. Понимаете, кредиты берут для того, чтобы их возвращать. Вы согласны?

– Согласен.

– Вот наши друзья и попросили с вами поговорить. По-товарищески. Вы поступаете очень нехорошо, ведь эти деньги из Сбербанка, а вы, я надеюсь, знаете, кто держит деньги в Сбербанке? Пенсионеры, ветераны войны… Беззащитные старики. У вас живы родители?

– Живы.

– Вот видите! Даже странно, что с человеком, занимающимся авиацией, бизнесом высокоинтеллектуальным, нам приходится вести такие… странные разговоры!

Второй бухгалтер сидел молча, тонко улыбался и неотрывно смотрел мне в глаза. Чеченистый с удивлением разглядывал полки, набитые книгами, и модели самолетов.

– Ты чей? – вдруг спросил он.

– В каком смысле?

– Крыша у тебя есть?

– Крыша есть у любого нормального человека… И если она едет, ничего хорошего из этого не получается.

– Что? Ты умный? Книжки читаешь? Сейчас будешь свои мозги с книжек собирать! – Он сунул руку под куртку. – Тебя перепаснули, ты понял?

– Погоди, – поморщился разговорчивый бухгалтер, переглянувшись с молчаливым. – Я бы вам очень советовал, Павел Николаевич, поскорее вернуть долг нашим друзьям. Они устали ждать. Если хотите, мы поможем, но тогда вам придется в дальнейшем согласиться на наше участие в вашем бизнесе. Самолетами мы давно интересуемся…

– Спасибо, но я в помощи не нуждаюсь.

– Не торопитесь. Подумайте, посоветуйтесь… Позвоните своим друзьям.

– Я в помощи не нуждаюсь! – как можно тверже повторил я.

– Смелый, да? Ты что, под ментами ходишь? – снова встрял чеченистый.

– Погоди! – снова оборвал его разговорчивый бухгалтер и повернулся ко мне. – Коллега немного разгорячился, но смешного в том, что мы говорим, ничего нет…

– Я вовсе не смеюсь. Я просто подумал, если записать наш разговор на пленку, то получится детективный спектакль…

– К сожалению, в эфире сейчас столько детективов, что взыскательный радиослушатель наш спектакль просто не заметит!

– Как знать…

– Как знать, как не знать! – заорал чеченистый. – Мы знаем, где ты живешь, и семью твою всю знаем!

– Разговор закончен, – твердо сказал я. – И дальше вы будете беседовать с моей крышей. До свиданья!

– У тебя нет больше крыши, – вдруг заговорил молчаливый бухгалтер. – Тебя сдали. Счетчик включен. Деньги через неделю в это же время.

И они вышли из кабинета. Я сделал всего один звонок и выяснил, что меня действительно сдали… Чтобы развязать себе руки, жену с Ксюхой я в тот же день отправил на Майорку. Но очень скоро понял, что сопротивляться бессмысленно: спасти меня могли только деньги, а их-то как раз и не было. Сотрудников я распустил на рождественские каникулы. Со мной еще некоторое время оставался один Толик, но и его я вытолкал домой – зачем лишать жену мужа, а детей отца. Бежать не имело смысла. Какая разница, прикончат тебя в собственном кабинете или за окружной дорогой. Гораздо достойнее сидеть с простреленной башкой в пятисотдолларовом шеф-кресле, чем лежать, уткнувшись носом в сугроб.

Трубку я не снимал. Выслушивать поздравления с Рождеством и пожелания здоровья, если остается жить несколько дней,– невыносимо! Почему я снял трубку, когда раздался тот звонок, до сих пор не могу понять. Это был один парень из «Белого дома». Он сообщил, что подписан указ и выделены средства для целевой поддержки отечественного наукоемкого предпринимательства:

– И я сразу почему-то подумал о тебе!

Обо мне он подумал, потому что за одно бюджетное вливание уже получил от меня без звука двадцать процентов и построил себе виллу с бассейном. Я был надежный. Поэтому остался жив… А парень из «Белого дома» и стал моей новой крышей взамен той, которая протекла… Но и его недавно отстрелили. Это дешевле, чем отдавать двадцать процентов.

…Из-за стен казармы донесся странный звук – металлическое клацанье. Я прислушался. Но звук больше не повторился. На другом конце казармы Грант даже во сне чавкал своей жвачкой.

«Нет, – подумал я, – быть убитым в разборке – плохая смерть. Я бы ее никогда не выбрал!»