Небо сингулярности

– Мы сегодня ночью входим в зону соприкосновения с врагом, – терпеливо объяснил Бауэр. – Мы должны будем провести последнее совещание, сформулировать окончательно нашу тактическую ситуацию. Мне нужна ваша подпись на моих боевых приказах.

– Ага, хорошо. – Адмирал Курц попытался сесть прямо, и заботливые руки Робарда поддержали его хилые плечи. – Они при вас?

– Да, ваше превосходительство. – Бауэр достал тоненькую папочку и положил на полированный стол. – Если вы желаете ознакомиться…

– Нет-нет, – махнул исхудалой рукой адмирал. – Вы человек разумный. Вы повеселите этих туземцев, как следует, да?

Бауэр уставился на начальника со смешанным чувством отчаяния и облегчения.

– Так точно, ваше превосходительство, повеселим, – пообещал он. – Через час мы будем на дистанции лидара от поверхности планеты, и тогда точно определим боевые порядки противника. Группа Четыре проведет разведку боем, а тяжелые корабли останутся контролировать орбиту и раздолбают все, что будет в пределах досягаемости их оружия. Эскадра эсминцев пойдет убирать все огневые позиции, которые мы найдем на геостационарной орбите, а торпедные катера получат задание работать на скоростном перехвате…

– Вы этим туземцам задайте перцу, – сонно произнес Курц. – Прямо на городской площади навалите гору черепов. Ковровую бомбардировку им. Взорвать гадов!

– Так точно, господин адмирал. Теперь подпишите вот здесь…

Робард вложил ручку в пальцы адмирала, но они так тряслись, что алая подпись на приказах почти скрылась под большой кляксой, как под свежей кровью.

Бауэр отдал честь.

– С вашего позволения, господин адмирал, иду выполнять ваши приказы!

Курц глядел на контр-адмирала, и на миг в его запавших глазах вспыхнул отблеск прежней воли.

– Выполняйте, контр-адмирал! Победа да пребудет с нами, ибо Господь наш не допустит, чтобы верные ему… – Глубокое недоумение вдруг отразилось у него на лице, и он рухнул бы на стол, не подхвати его верный Робард.

– Ваше превосходительство! Вы… – Контр-адмирал бросился вперед, но денщик уже откатывал кресло адмирала от стола.

– Его превосходительство несколько дней сильно перенапрягается, – заметил Робард, опуская спинку. – Я отвезу его в спальню. Поскольку мы идем на сближение с врагом… – Он попросил: – Не соблаговолит ли господин контр-адмирал принять мои извинения и вызвать корабельного врача?

Через полчаса, опоздав на совещание на десять минут, Бауэр ворвался в конференц-зал.

– Господа! Прошу садиться.

Два ряда офицеров сидели перед возвышением, откуда мог обращаться к своему штабу адмирал.

– Должен сообщить вам весьма печальное известие, – начал он. Папка под правой рукой у него изогнулась от напряжения, с которым он ее прижал к боку. – Адмирал…

Море лиц обратилось к нему, веря, ожидая.

– Адмирал нездоров.

Уж точно нездоров, если корабельный врач от него не отходит и считает, что у него один шанс из десяти оправиться от кровоизлияния в мозг, поразившего его при подписании приказов.

– Кгм! Он дал мне инструкцию продолжать операцию как планировалось, действуя от его имени, пока он возьмет на себя контроль за ситуацией. Мне бы хотелось бы передать следующие слова адмирала: он верит, что каждый выполнит свой долг, и наше дело правое, ибо с нами Бог!

Бауэр зашелестел бумагами, пытаясь избавиться от стоящего перед глазами образа адмирала на постели – такого беззащитного и высохшего, – и врач с фельдшером тихо совещаются над ним, ожидая прибытия капеллана.

– Итак, сперва обзор ситуации. Капитан второго ранга Куррель, что нам скажут навигаторы?

Кавторанг Куррель поднялся. Небольшой суетливый человечек, глядящий на мир острыми разумными глазами из-под роговых очков, он был главным штурманом.