Небо сингулярности

– Точка начала: десятисекундная корректировка, ускорение одна целая две десятых «же». Сидим тихо четыре минуты примерно, потом точка два – работаем два часа при ускорении два с четвертью «же». Заканчивается этот участок примерно в тысяче километров над поверхностью планеты. Через шестнадцать минут влетаем в атмосферу на скорости примерно четыре километра в секунду. У нас еще осталась кое-какая реактивная масса, но мне не хотелось бы запускать главный в воздухе, которым нам потом дышать, так что двигательный модуль мы сбрасываем, как только выходим на суборбитальную траекторию, и он вылетает на кладбищенскую орбиту с остатками горючего.

– А… – недоуменно начал Василий, – четыре километра в секунду – это не много?

– Да нет…

Объяснения Рашели прервал высокий рев, отбросивший всех пассажиров к задней переборке. Миновали десять секунд.

– Это всего лишь около двенадцатикратного числа Маха. И мы сперва сбросим двигатели. Но не волнуйся, в атмосфере мы быстро затормозим. Такие вещи делались еще во времена программы «Аполлон».

– «Аполлон»? Это когда полеты в космосе были еще только экспериментом?

Мартин заметил, что у Василия побелели костяшки пальцев, которыми он вцепился в подлокотники. Интересно.

– Ага, так, – небрежно ответила Рашель. – Конечно, в те времена на ядерной энергии не летали… Слушай, это было до Холодной войны или после?

– До того, думаю. Холодная война – это на тему, кто построит самый большой холодильник?

– Холодная война? – удивился Василий.

– На Земле она была, четыреста-пятьсот лет тому назад, – сказала Рашель.

– Но они умели такое делать, и даже не могли паровую машину построить?

– Да нет, паровые машины они строили, – бросил Мартин беспечно. – Но работали они на ископаемой нефти, которую жгли под котлами. Реакторы на делящихся элементах были редки и дороги.

– Как-то не очень надежно, – заметил Василий с сомнением. – Эта нефть – она же могла взорваться?

– Да, но Земля – планета старая и ранняя. Плохой баланс изотопов, даже урана-235 мало.

– По мне, так чертовски много, – мрачно буркнула Рашель.

– Мне кажется, вы мне голову морочите, и мне это не нравится. Вы такие умные, земляне, но знаете не все! Вы все равно не можете помешать террористам взрывать ваши города, а ваша так называемая развитость состоит в том, что собственные грязные побуждения не можете сдерживать – дурака валяете в политике, и с природой дурака валяете!

Буркнул трастер корректировки положения. Рашель протянула руку, взяла Мартина за плечо.

– Это он нас уел.

– Ага, прищучил по самое не балуйся.

Василий недоуменно посмотрел на них обоих, уши у него зарделись. Рашель засмеялась.

– Если это у тебя был йоркширский диалект, так я уэльский хорек, Мартин!

– Ладно, я готов засунуть тебя себе в штаны в любой день недели, милая. – Краем глаза он заметил, что у Василия покраснели уже не только уши, но и шея. – Привыкай к реальному миру, пацан. Странно мне, что твой начальник отпустил тебя без гувернера.

– Перестаньте называть меня ребенком!

Рашель повернулась вместе с креслом и посмотрела на него в упор.

– Но ты и есть ребенок, понимаешь. Даже в шестьдесят лет ты будешь для меня таковым. Пока ты ждешь, что кто-то – человек или организация – будет за тебя отвечать, ты ребенок. Ты можешь перетрахать все бордели на Новой Праге, но останешься школьником-переростком. – Она посмотрела на него грустно. – Что ты скажешь об отце, который никогда не дает детям вырасти? Вот именно это и думаю я о твоем правительстве.

– Но я не поэтому здесь! Я здесь, чтобы защищать Республику! Чтобы…

Главный двигатель вышел на критический режим и с басовитым ревом запустился на полную мощность, тряся капсулу, как ураган жестянку. Василия отбросило в гамак, он ловил ртом воздух. Рашель и Мартин утонули в креслах, придавленные двадцатью метрами в секунду за секунду ускорения: не пятьсот килограмм костедробильной гориллы входа в плотные слои атмосферы, но достаточно, чтобы лежать на спине и сосредоточиться на собственном дыхании.

Двигатель работал долго, унося капсулу от дрейфующих обломков битвы к неизвестному и непонятному рандеву.

СЛУЖБА ДОСТАВКИ

Оболочки двух израсходованных Вышибал, кувыркаясь, направлялись к краю системы со скоростью, превышающей скорость убегания от звезды. Они никому уже не были нужны, свою работу они сделали.