Небо Славян (СИ)

Рат ушел. Следом за ним отправился десяток словен. Видимо, кузнец тратил свое время не только на то, чтобы ковать оружие, инструменты и подковывать коней ради прибыли или обмена. Он ковал мечи для защиты своего града. Чтоб в случае чего народу было чем защитить свою жизнь и жизнь своих детей. За домом был вырыт лаз, в нем сложено оружие, мечи и щиты. Все было примитивно сделано, без изящества, но зато очень прочное. Мечи были смазаны жиром, чтобы от сырости не покрылись ржавчиной. Щиты сложены на деревянных полках в снопах специальной травы, к которой боялись приближаться мыши и крысы. Всего насчитали сто семнадцать пар. Это было отличное пополнение для вооружения народа, ведь многие пришли на праздник совсем в одних рубахах. Все нагрузили на две телеги и отправили к старшинам, которые раздавали народу оружие.

Весь Словенск суетился. Шла раздача оружия, крики и гомон детей и женщин – все это сливалось в единый гул. Те, кто уже были готовы и снаряжены, выходили строиться перед стенами града. Из-за большого количества людей замедлялась раздача оружия. Князь дал указание людям расположиться за частоколом со стороны реки. С каждой минутой людей на поляне становилось больше. Где-то разводили костры для приготовления пищи, слышались команды старшин. Гостомысл также ушел к мужикам, оставив град на попечение стариков и женщин, зная о том, что они смогут управиться с ним.

Князь смотрел на своих людей и понимал, что не готовы люди биться. Не хватает оружия, большинство без кольчуг, одни щиты, мечи да топоры. И эта вина ложилась на него самого, он не смог усмотреть за этим, не предвидел вероятности нападения, считал, что его народ полностью защищен. Но горько ошибся, и теперь надо было действовать исходя из того, что есть.

Старшины подсчитывали своих людей. Видимо, некоторых уже успели предупредить, и к концу дня люд потихоньку сходился к граду. Кто-то шел с семьей, где-то были видны ватаги мужиков уже при оружии. Всех опрашивали, не видели ли хазар. Все отвечали, что не видели. Говорили, что многие со страху по лесам стали прятаться, другие отважились к граду идти. Но каждый был готов сложить свою голову, у каждого был огонь в глазах, и Гостомысл видел это и понимал – народ с ним.

Люд словенский не знал, сколько идет хазар, и потому считал, что сила, которая копится возле града, может опрокинуть врага с первого раза. Те, кто были постарше, у кого была уже седая борода, те, кто встречался вживую с хазарами на поле брани, те понимали, что этого мало, что хазарин приходит с большим числом людей, а уводит еще больше. Но воины собирались, сила копилась. Отдельно расположилась дружина конных. Эти были вооружены намного лучше. У них были и луки, и копья, они были все в кольчугах да при щитах. На них смотрели немного с презрением: почему их разодели, а нас нет? Но тут же понимали, что это конные и от них требуется на поле боя многое, поэтому сразу успокаивались.

День шел к концу. Известий никаких не было. Началось томление. Нервы стали напряжены. Дозорные возвращались без известий. Никого не видели, ничего не слышали. Князь понимал все это и не допустил своеволия. Были выставлены в бойницах люди. Вперед от града ушел патрулем конный отряд. Сам князь остался с дружиной средь войска. Все ждали вестей.

Двое братьев к концу дня все-таки догнали Всеволода. Тот, в свою очередь, коней не жалел, гнал во весь опор, потому-то молодые словене весь день не могли настичь воеводу. Догнав его, объяснили, что от князя присланы, мол, в помощь. На вопрос, чьи они, братья сказали, что сыновья Рата, старший – Данко, младший – Ратмир. Напор воеводы сразу же стал помягче. Всеволод знал и уважал кузнеца, поэтому-то и не отнесся к молодцам сильно строго. После коней уже не гнали, были почти на подходе к заставе. Место было здесь какое-то глуховатое, отдаленное. Видимо, и впрямь для того, чтобы граница жила своим укладом и обычный человек не лез сюда. Конечно же, народ в эту сторону не ходил. Были другие тропы и дороги, по которым люд мог добраться до Новгорода, а оттуда – куда уже нужно. С этой стороны и не приходили, отсюда ждали только врагов. Поэтому-то Гостомысл и поставил здесь заставу.

По пути Данко не заметил ни одного дозорного, про которого говорил воевода. Но, как человек ратный, словенин сразу понял, что дозоры были тайными и они их проезжали, не замечая. Зато те пристально вглядывались в конных, высматривая в них врагов. Но понимая, что они свои, оставались незаметными. Данко до всего этого додумался. Он оценил стратегию воеводы, понял, что тот был человеком ратным, которому приходилось руководить дружиной, водить ее в бой, делать вылазки и все такое.

С Всеволодом было трое ратников. Один был в хорошей кольчуге, при добром мече, на седле висели щит, копье и лук со стрелами. Другие не выделялись такой роскошью. Ратмир ехал рядом, и старший брат заметил, как тот косится на того конного воина, который отличался от других. Об этом Данко не стал говорить, решив отложить разговор до более удобного момента.