Небо цвета надежды

Стоявшая рядом с ним женщина перекрестилась и предположила, что девочка одержима дьяволом. На это папа рассмеялся и ответил, что дьявола не существует, а если даже кто-то рыдает и стонет, то ничего страшного в этом нет. Сперва все они разговаривали с папой почтительно, вполголоса, но затем один из соседей вдруг громко выпалил:

– Сделайте с ней что-нибудь. Сколько можно будить нас посреди ночи?

Это придало храбрости всем остальным.

– Нам завтра с утра на работу!

– Точно. Она же не в себе, ее лечить надо. С таким ребенком нам покоя не будет.

– Сводите ее к целителю, что сидит возле храма, – посоветовала одна из женщин, – я слыхала, ему достаточно дотронуться до человека – и все недуги как рукой снимет.

– Я не собираюсь таскать ее по всяким шарлатанам, – твердо ответил папа. – Просто ей здесь не по себе – и в городе, и в этом доме. Но она привыкнет.

На минуту собравшиеся умолкли, но потом кто-то снова заворчал, и все опять раскипятились. Из своей квартиры вышел разбуженный дядя Анупам.

– Что случилось? – спросил он, протирая глаза. Кто-то из соседей шепнул ему, дядя Анупам похлопал того по плечу и ответил: – Ладно, приятель, разберемся. А сейчас спать пора. – Он взмахнул рукой, и соседи начали разбредаться по квартирам.

Когда все разошлись, папа с дядей Анупамом еще долго стояли на балконе и обсуждали случившееся.

– Может, и правда сводить ее к доктору, – вздохнул папа.

Обращался ли папа в больницу – не знаю, но я не видела, чтобы он повел Мукту к врачу.

– Эта девочка не нашего круга, – напоминала мне ааи каждый вечер, укладывая меня спать, – твой папа вбил себе в голову всякие странные идеи о равенстве, но в обществе все по-другому. И нам не следует забывать о своем месте.

В то время я всегда выполняла папины просьбы. Каждый раз, приводя домой бездомного ребенка, папа отводил меня в сторону и говорил:

– Будь с ним доброй. Перед Господом все мы равны.

То же самое он сказал, когда у нас поселилась Мукта.

Ааи появление Мукты встревожило, а во мне девочка пробудила немалое любопытство. Мне ужасно хотелось расспросить ее о моих бабушке и дедушке, ведь родом-то она была из той же деревни, что и папа. Как-то среди дня я вошла на залитую солнцем кухню, где Мукта нарезала овощи. Я подошла к ней, обдумывая, как правильнее задать вопрос, и остановилась возле раковины, выжидая, когда Мукта поднимет голову и посмотрит на меня. Не дождавшись, я спросила:

– А в твоей родной деревне хорошо было? Ты не скучаешь?

Она действительно подняла голову и посмотрела на меня, но так, словно мои слова причиняли ей боль, а затем продолжила резать овощи. Лишь царапанье ножа о деревянную доску нарушало тишину между нами.

– Я просто хотела узнать про деревню, только и всего. Но если тебе не хочется рассказывать… – Не договорив, я пожала плечами. Предложение повисло в воздухе, как и моя обида. Я направилась к двери, но подумала, что папа наверняка захотел бы, чтобы я поступила иначе. Поэтому я повернулась и сказала: – Мы с Навином и другими мальчишками пойдем на площадку. Если захочешь, приходи с нами играть.

Она изумленно взглянула на меня. Я ожидала увидеть на ее лице улыбку, но зря, и решила, что Господь, отправляя Мукту в этот мир, не научил ее улыбаться.

Глава 9 Мукта

1988

В деревне неподалеку от нашего дома рос священный баньян. Под ним амма молилась – обходя вокруг, она обвязывала толстый ствол ниткой в надежде, что ее мечты сбудутся. Я смотрела, как нитка обвивается вокруг дерева. Сухие листья опадали, а позже ветер уносил их прочь. Я часто представляла, каково это – быть листком. Как ветер против твоей воли отрывает тебя от родного дерева и несет к чужому порогу, но куда – ты сам не знаешь. Вот и я сейчас в огромном городе, среди чужих людей, далеко от моего единственного дома. Вы, наверное, спросите, почему я не сбежала, почему я покорно летела туда, куда нес меня ветер. Но бежать мне было просто некуда. Говоря по правде, такая идея мне и в голову не приходила. Первые дни в Бомбее я прожила словно в тумане.