Небо цвета стали

Кроме того… Никто не говорил об этом во весь голос, но всякий, у кого были глаза и разум, знал, что бочки с водою опустошаются слишком быстро. Именно потому столь большие караваны не двигались ранее возвышенностью. Между Олекадами и Лассой не было ручьев, колодцев или источников, которые могли бы обеспечить их достаточным количеством воды. Тридцать тысяч человек, тридцать тысяч животных, непростой путь, постоянные стычки и бои, в которых животные выкладываются полностью. Кони верданно были из тех, кто хорошо противится голоду и жажде, но значило это лишь то, что могли они выдержать чуть побольше прочих, особенно если учесть, что и трудились они тяжелее, чем обычно. Каждое животное выпивало ежедневно от девяти до пятнадцати галлонов воды, особенно боевые кони, запряженные в колесницы и совершающие далекие рейды. Шестидесятигаллоновую бочку упряжка осушала в пару дней. А упряжек таких было тысячи. Столь огромные караваны должны перемещаться короткими прыжками, от водопоя к водопою, и, навязывая жесткий режим расхода воды, можно несколько продлить их жизнь, но всего на несколько дней. Нечто за что-то, сила взамен зависимости от жажды.

Потому-то на самом деле пробиться к реке было для Фургонщиков делом жизни и смерти, они рассчитали запасы воды так, что либо пополнят их у Лассы, либо погибнут. И, даже если кочевники и не обладали столь точными познаниями о своих врагах, у них наверняка были разум и опыт. Они знали, что задание их – просто не подпускать фургоны к воде. Им даже не нужно было встревать в битву – достаточно просто продержать верданно несколько дней в осаде.

Кошкодур сидел на лошади вместе с остальными из чаардана. «Нет, – подумал он, глядя на собирающийся и становящийся в строй лагерь. – Эта битва произойдет. Слишком уж все ее жаждут. Чувствуют, что случится все очень скоро, и не могут дождаться».

Прошлым вечером окончательно подтвердилось, что с кочевниками Дару Кредо стоят и сахрендеи, а потому лагерю придется сражаться с двумя Сынами Войны сразу. Но такая перспектива их совершенно не пугала, более того – они этого жаждали. Часть колесниц уже отправилась вперед и исчезла за хребтами ближайших холмов, часть – растянулась в линию, оберегающую караван, но большинство заняли место внутри Бронированной Змеи. Глубокие колонны их вставали между жилыми фургонами, готовые к резкому броску.

Готовились к битве, и пусть Лааль смотрит на них милостивым глазом.

Кошкодур погнал коня в сторону лагеря Анд’эверса. Эн’лейд приказал вызвать его с самого утра, а вызовы предводителя каравана нельзя игнорировать. Кроме того, он официально платил им за услуги, верно? Нияр, Ландех, Йанне, Лея и Верия порысили за Кошкодуром. Ему не было нужды отдавать какие-то приказы, все они вооружились как для битвы: броня, шлемы, мечи, сабли, топоры и луки. Вся пятерка столь же хорошо, как и он, знала, что нынче их ждет настоящий бой.

Кузнец принял его в движущемся фургоне, где он продолжал советоваться с Аве’аверохом Мантором, который, увидав Кошкодура, только кивнул легонько и послал ему что-то вроде улыбки. Ламерей был в полной боевой экипировке, даже шлема не снял, а что самое странное, принимал приказы Анд’эверса, то и дело соглашаясь и вставляя словцо-другое. Это было успокаивающее зрелище, похоже, что перед битвой иерархия командования обретала должную форму.

Через минуту командир Волн чуть поклонился и покинул фургон, почти сразу же заскочив на едущую рядом колесницу. Возница ударил вожжами, и они исчезли в облаке пыли.

– Горячо и сухо, – словно подвел черту кузнец, указав Кошкодуру место напротив себя. – Раньше вёсны здесь были куда влажнее.

Анд’эверс перешел на меекх столь естественно, словно продолжал лишь на минуту прерванный разговор.

– В прошлом году было длинное лето и жаркая осень, нынче – ранняя и горячая весна, точно, – согласился всадник. – Зачем ты нас вызвал?

Они смерили друг друга взглядами. Кошкодур любил кузнеца, потому что мужик умел и выпить, и в морду дать – да так, что несчастный лишь ногами накрылся бы. Однако нынче перед ним сидел эн’лейд, Глаз Змеи, как говорили верданно, тот, на шее кого сидела целая армия. В бывшем бандите просыпался солдат и офицер. Он встал прямее.

– Я уже поблагодарил вас за то, что вы раскрыли ловушку? – спросил кузнец.

– Конечно. Не станем больше об этом говорить.

– Хорошо. Не станем. – Анд’эверс покивал. – Знаешь, где нынче Ласкольник?

Этот вопрос поймал Кошкодура врасплох. Он не говорил о своих подозрениях вслух, но до сих пор была у него тихая надежда, что, по крайней мере, предводитель каравана в курсе планов кха-дара. В конце концов, он настолько доверял кузнецу, что принял участие во всем этом безумии.

– Нет. А вы? Тоже нет?

– Нет. Уже месяц не подает признаков жизни. Но мы делаем что должно. А потому нынче я встану против двух Сынов Войны и попытаюсь их сдержать. Сдержать – не победить, потому что не верю в победу над ними с тем, что у меня есть.

Впервые он сказал это вслух.

– Я их не сумею победить, – продолжил кузнец через миг, – но смогу задержать.

– На сколько времени?