Небо в клеточку

— Кто? — вырвалось из меня, и через секунду я с ужасом поняла, что своим вопросом завалила все дело.

— А! — Торжеству Санька не было предела. — Вот в чем дело! Нет, дорогая, вот этого я как раз тебе и не скажу! Только после того, как пленка будет у меня! Ну, бывай! — решительно встал он с табурета. Я тем временем пребывала в состоянии морального нокаута. — Захлопнешь за собой.

Я молча проводила его взглядом. Мне ничего больше не оставалось, поскольку теперь он точно мне ничего не сказал бы. В одном только я была уверена теперь на сто процентов — это не Семенов напал сегодня на меня. Когда Санек покидал утром коттеджный городок, пленку с собой он не увозил. И, пожалуй, единственный точно знал, что в сторожке ее нет.

Нет, не единственный! Кроме него, про это знал и знает еще один человек — тот, у кого она сейчас.

* * *

Я отлично понимала, что бывший сторож, а по совместительству шантажист хотел моими руками вытащить каштаны из огня. Впрочем, Санек этого и не скрывал.

Вечер подкрался незаметно. Небо окрасилось поначалу в золото, затем — в пурпур. К вечеру на меня навалилась невероятная усталость. Никакие кофе и коньяк уже не могли меня реанимировать. Нужно было выспаться.

Потому я выкинула из головы Санька, Грача и всю остальную компанию, зрительно рисовала мирную картину собственной спальни, пытаясь вселить в душу хоть немного умиротворения и тепла. Неожиданно поняла, что со страшной силой хочу именно домой.

Сигарета полетела в окошко, и я завела мотор.

* * *

— Женечка, ты уже освободилась?

По блеску в глазах моей ненаглядной тетки я поняла, что дорогой гость еще не уехал. Но сейчас мне было уже все безразлично.

— Тетя Мила, я страшно устала. Поэтому отправляюсь спать!

Объявила я это еще в коридоре. На всякий случай — громко. После чего кивком поздоровалась с весьма заинтересовавшимся моим появлением «другом юности» и быстренько удалилась в свою комнату. Разделась и нырнула в кровать. Все! Меня ни для кого больше нет!

Меньше чем через минуту окружающий мир для меня перестал существовать окончательно. Я провалилась в никуда. Безо всяких сновидений.

* * *

Утром я первым делом посмотрела на часы. Половина одиннадцатого!

«Ну и здорова же ты спать, Евгения Максимовна», — поддела я саму себя и рывком села на кровати. От души потянувшись, спрыгнула на пол. Сделала десяток резких ударов в воздух руками и ногами, затем восстановила дыхание. Все, со сном покончено!

Я облачилась в халат и пошлепала в ванную. Еще не дойдя до двери, поймала себя на мысли, что что-то в окружающей обстановке не так. И точно — квартира неожиданно встретила меня молчанием. Гость должен был спать на диване в зале. Дверь осталась открыта, и я зашла без стука. Следом заглянула в теткину комнату.

В квартире — никого.

Моя эгоистичная натура восприняла этот факт с большой радостью.

После утреннего моциона я прямиком отправилась на кухню. На плите завтрак, на столе — записка. Из нее я узнала, что, пока самым бессовестным образом дрыхла, произошло несколько событий. Во-первых, звонил мужчина, пожелавший остаться неизвестным. Во-вторых, звонила женщина, также пожелавшая остаться неизвестной. А в-третьих, тетка поехала провожать на вокзал Ивана Игнатовича. Мне он передает большой привет и свои сожаления, что так и не удалось пообщаться. Последний пункт заставил меня довольно неприлично хмыкнуть.

Мой завтрак завершился большой чашкой черного кофе. Все — я была готова к работе. Осталось только решить, с чего же, собственно, начать день.

Сначала, разумеется, надо попробовать выяснить что-нибудь про неизвестных мужчину и женщину. Я просмотрела электронную запись прежних звонков. Последние два номера. Они мне ни о чем не говорили. Перезванивать по ним я не собиралась. Пока.

Я задумалась над более существенными, с моей точки зрения, вещами.

Итак, что у нас есть на сегодняшний день? Есть убийство. Подозреваемых — трое: Антон, его сестра Лада и третье неизвестное лицо. Точнее, неизвестная. Женщина. И еще есть шантажист или бригада шантажистов. По крайней мере — один точно. Второй…

Я думала о личности Павла Сергеевича, то бишь Грача. Он из команды Санька? Вполне вероятно. Но, может быть, все проще? Мысленно я поставила себя на его место: приезжает неизвестная барышня и просит дать адрес знакомого ему человека. Говорит, что тот нужен по делу, а по телефону связаться не удается. Что бы я сделала на его месте? Попыталась бы позвонить сама, прежде чем давать адрес. Что, собственно, он и сделал. Ну а дальше… Дальше Санек моментом сообразил, кто же именно разыскивает его. И решил сыграть по-своему.

Могло быть, конечно, и так. Только руку даю на отсечение: когда я, как бы между прочим, обмолвилась про фотографии, Грач вздрогнул.

Если убийство ассоциируется в моей душе с тяжелым черным пятном и от этого слова веет холодом, то шантаж — с чем-то серым, липким и до ужаса тошнотворным. Такова его сущность. Сущность пиявки — поймать удобный случай и присосаться к жертве. Пить из нее кровь до тех пор, пока не выпьет всю или жертва не покончит с собой. Или не устранит шантажиста.