Небо в мечтах (СИ)

И приняла. Мы часто общались все вместе, ведь родители продолжали поддерживать отношения, в любом случае, мама с папой были родными людьми друг другу, пусть между ними и нет ничего большего, чем дружеские чувства и забота.

Быстро взбежав по лестнице многоэтажки, — лифт, как всегда, не работал — достигла квартиры на пятом этаже. Через минуту, не без помощи ключей, я уже находилась в обители своего родителя.

Запахи готовящейся еды и громкий смех со стороны кухни привлекли моё внимание — отец готовить не умеет и не любит, да и этот смех пробивал меня на сомнения.

Кинув сумку на ближайшую тумбочку и сбросив с себя пальто, я быстро протопала к месту, где должен был находиться папа. К моему удивлению, обнаружила там не одного моего родителя.

— Мааам, — в чисто детской манере, напряжённо протянула я, рассматривая интересную картину. Женщина, называющая себя моей матерью, стояла у плиты, переворачивая котлеты деревянной лопаткой, в то время как отец старался стащить из тарелки пару штук, уже приготовленных.

— Ксюня, ты чего так долго? — повернув ко мне голову, улыбчиво спросила она, параллельно ударяя лопаткой руку отца, уже достигнувшего свою цель.

Отмахнувшись, я вяло прошла к столу, плюхнувшись на рядом стоящий табурет. Папа, умудрившись стащить горячую котлету с тарелки, с довольной улыбкой сел возле меня под недовольное пыхтение матери. Эта ситуация лишь рассмешила, я привыкла к такому поведению родителей, возможно, из-за того, что они вели себя так очень давно, может, потому что просто смирилась. В любом случае, мне было хорошо от мысли, что наша семья, пусть и слабо напоминающая её, но всё равно существующая, не стала обузой никому из них.

— Пары затянулись, а мне ещё хвосты надо было закрывать, — оправдывалась я, незаметно отщипывая кусочек вкусно пахнущей котлетки, стащенной у отца. — Ваш кот - это исчадие Ада, — пожаловалась вновь, вспоминая обстоятельства, по которым мне пришлось опоздать в универ.

— Вервольф прекрасен, — безапелляционно заявила маман, отворачиваясь к плите.

— Прекрасен, ага. Это животное чуть меня ночью не из… В общем, он покусился на мою девичью честь, — обиженно объяснила я, уперев руки в бока и прожигая спину родительницы, ожидая её реакции. В итоге услышала лишь сдавленный смешок со стороны папы и фырканье с маминой.

— Товарищ отец, — повернувшись к нему, проворчала я. — Это животное чуть не надругалось над вашей дочерью, а у вас такая реакция!

— Господи, Ксень, вот если с парнем такие проблемы будут, то я очень даже включу реакцию «терминатора», но убивать животину - это смех какой-то. К тому же, Влад обидится, — пожал плечами папа, стараясь спрятать улыбку.

Влад — это парень моей матери, никогда не думала раньше о том, что буду общаться с парнями своей родительницы, в то время как она должна гонять моих. Но как не отпирайся, мне понравился этот мужчина, было видно, что он любит мою мать, рядом с ней у него сразу менялись эмоции, у Влада загорались глаза сразу же, как моя мама подходила к нему. Он чувствовал то, что не мог уже чувствовать мой папа.

— Так, не надо этих намёков, — запричитала я, закрывая уши руками. Сейчас начнётся всем известная песнь о ближайших внуках, которых будут нянчить отец с матерью, зятьке, построенной бане и дальнейшей туфте, которую хотел совершить мой отец с моим женихом, которого ещё не только не было, но и, казалось, не существовало во Вселенной.

— Ксень, так в старых девках-то и проходишь, — всплеснула мама руками, убирая сковородку с огня и поворачиваясь к нам.

— Маменька, я не виновата, — категорично заявила я, имея железный аргумент в запасе. — Это всё из-за генов, вот смотри, — указав на свой нос, в шутку называемый горой Эльбрус, я с наслаждением наблюдала реакцию родителей. Мама с огромной силой воли удерживалась от того, чтобы катапультировать в меня котлетой, а отец чуть ли не краснел от смеха, прячась под столом от угнетающего взгляда матери.

— Такой нос - гордость аристократки, — взвизгнула родительница, кидая полотенце в папу. — Он достался нам ещё от прапрапрабабушки и передался тебе, — запричитала гордая носительница носа с горбинкой.

— А нельзя было его как-нибудь выпихнуть из семейного дерева? Или у твоей прапрабабушки мало было лизосом, чтобы рассосать это чудо генетики? — уставившись на предмет споров, вновь продолжила холодную войну я. Папа, порядком успокоившись, уже спокойно наблюдал за нами, в уме уже считая, когда следует разнять третью мировую. Как вы догадались, такие споры - не редкость.

— Вера, у тебя прекрасный нос, просто наша дочь ничего в этом не смыслит, — тоном знатока заявил мужчина, и как только я хотела вновь заспорить, ущипнул меня за бок. Взвизгнув, скорее из-за неожиданности, чем от боли, обиженно отодвинулась от папы, надув нижнюю губу и сопя, от чего крылья обожаемого носа то увеличивались, то уменьшались.

— Гномик, от сопенья горбинка растёт, — шепнул мне отец, рассудительно встав из-за стола, ведь злая Ксюша — это, прежде всего, маленький гномик, ростом метр шестьдесят, готовый запульнуть чем-либо или кем-либо в противника.

***