Небо в огне

Человек настороженно посмотрел из-под опущенных век.

- А тебе какое дело?

- Да так, - беспечно сказал Алексеев. - Ты куда идешь-то, может, попутчиком будешь?

Незнакомец поднялся, пятерней расчесал волосы, осторожно спросил:

- А ты куда?

- В Новоалексеевку.

- Но-о-о! И мне как раз туда же! У тебя что - родные там? И у меня тоже. Вот здорово!..

И вот они идут уже вдвоем. Уже лучше, веселей, не чувствуется одиночество. У Андрея Сергеенко точно такой же эвакуационный документ до Новоалексеевки. У него там бабушка. Он идет рядом вперевалку и все твердит одно и то же:

- Самое главное - Сиваш переехать, а там считай что дома.

Ох, выдает себя с головой Сергеенко Андрей! Что-то уж очень ретиво он рвется на восток! Но Алексеев молчит. Про себя он сказал, что работал в Анапе в совхозе, а в Новоалексеевке его тетя живет, и все.

В сумерках, когда впереди уже показались домишки станции Соленое Озеро, на них наскочил патруль. Это были полицаи из татар. Пять человек с винтовками.

- Стой! Кто такие? Откуда идете? Куда?

- Да мы гражданские, цивильные... - начал было Алексеев.

Старший из них, гололобый, с широко расставленными глазами, с нескрываемой ненавистью уставился на задержанных:

- Молчать! Идите вперед.

Пошли. По каким-то задворкам, по узкой улочке. Из темноты навстречу внезапно появилась фигура. Яркий луч фонарика резанул по глазам.

- Хальт!

Гололобый, выйдя вперед, что-то сказал по-немецки, потом, обернувшись, коротко бросил:

- Документы!

Алексеев и Андрей достали свои бумажки. Офицер, осветив листки фонариком, тут же вернул их:

- Гут! - и что-то спросил. Гололобый перевел.

- Почему нарушаете комендантский час?

- Не успели, господин офицер, - ответил Алексеев. - Собрались переночевать, да вот...

Гололобый, сопя от злости, перевел.

- Гут! - повторил офицер и что-то добавил.

- Можете идти, - разочарованно сказал гололобый. Офицер ушел, освещая себе путь фонариком, куда-то исчезли и полицаи.

Алексеев вытер холодный пот со лба:

- Уф-ф-ф! Пронесло...

- А эти, г-гады! - с сердцем проворчал Сергеенко. - Лизоблюды фашистские! - И умолк, словно сказал что-то лишнее.

Некоторое время стояли в растерянности: куда, идти? Но где-то неподалеку вдруг зашипело, лязгнули буфера и продудела дудка сцепщика.

Побежали на звук. Кривая улочка вывела прямо к станции. Шипел паровоз, роняя из колосников на путь раскаленную угольную крошку. Темнота гудела выкриками, металлическим лязгом оружия, звоном солдатских котелков. Длинный товарный состав растворялся в ночи, но все равно были видны площадки с пушками и танками и разверстые пасти вагонов, светящиеся огоньками сигарет. Эшелон отправлялся на восток.

У ближайшего к паровозу вагона друзья "разглядели две грузовые автомашины, и какой-то солдат метался от машин к вагону, выкрикивая ругань.

Алексеев дернул за рукав товарища:

- Чего это он? Подойдем поближе. Подошли. Немец, пробегая мимо, вдруг остановился, подлетел, уставился в упор и радостно вскрикнул:

- О-о-о! Руссиш?! - Замотал головой, замахал руками. - Шнель! Шнель! Скоро! Трахеи хельфен! Носить, помогай картофельн!..

Алексеев обрадовался не меньше немца:

- Ч-черт побери, куда уж лучше! - сказал он. - Андрей! Поможем рейху?

- Райх! Райх! - подхватил немец. - Райх гут! - И тут же принялся подгонять: - Шнель! Шнель! Траген!

Мешки были тяжелые, и пока перебросали их в вагон, выбились из сил. А немец торопил, торопил.

Наконец все - последний мешок! В ту же минуту засвистел паровоз я, громко пыхтя, начал трогать. Немец подскочил к двери, принялся задвигать. Алексеев, стоявший тут же, похлопал немца по плечу:

- Эй! Эй! Камарад, так нельзя! Мы, - он стукнул себя в грудь кулаком, ехать надо. Райзен. Понимаешь? Немец оттолкнул Алексеева:

- Нихт райзен, ферботен!

Паровоз: вах-вах-вах-вах! - пытался тронуть с места состав. Колеса, буксуя, :высе"али искры, а немец никак не мог задвинуть дверь. Это Алексеев незаметно подложил под ролик картофелину.

Наконец поезд тронулся. Немец заметался, закричал и, махнув рукой, бросился бежать к хвосту состава.

- Гутен абенд! - озоруя крикнул ему вдогонку Алексеев и, подтянувшись на руках, влез в вагон и подал Андрею руку.

- Все в порядке! Как в международном!

Друзей охватила радость. Ощущения, которые испытывали сейчас Анатолий и Андрей, не поддавались никаким измерениям. Оба были счастливы безгранично. Они хорошо понимали - что значит выбраться из Крыма через Сиваш, тщательно охраняемый немцами. Случай, подвернувшийся им, был просто исключительным!

Поезд шел медленно, и это настораживало. Улетучивалось счастье.

- Наверное, перед мостом, - сказал Сергеенко.

- Надо задвинуть дверь.

Задвинули, и в густой темноте вагона вдруг почувствовали себя неуверенно.

- Как в мышеловке, - сказал Сергеенко.

- Да, - подтвердил Алексеев. - Если они накинут засов, мы попались. А там, куда нас привезут, церемониться не будут.

Помолчали, _сидя на мешках. Что же делать?

- Стоп! Я вспомнил, - сказал Алексеев. - Рискованно, но надо. Откинем запор с другой стороны!

- На ходу? - удивился Сергеенко.

- А что же, ход-то тихий.

- Ладно, - подумав, согласился Андрей. - Давай я пойду.

- Как хочешь.