Небо в огне. Штурмовик из будущего

На душе потеплело. Значит, товарищи не бросили его, ищут, пытаются понять, что с ним случилось. Сержант выбежал на открытое место и замахал руками, подавая знак, что он жив. Идущий вторым «Ил» покачал крыльями. Заметили!

Самолет Петрухина вдруг развернулся в ту сторону, откуда заходил на посадку Дивин, и начал снижаться. Ведомый с некоторым опозданием повторил его действия. Сержант с недоумением наблюдал за этим маневром. Интересно, что это лейтенант задумал? Вряд ли он собирается садиться — пригодная для этой цели поляна вытянулась в противоположном направлении.

Но штурмовик вдруг открыл бешеный огонь из пушек и пулеметов. Дымные жгуты трассеров уткнулись в лес, в невидимую экспату точку. Спустя мгновение второй «Ил» энергично поддержал ведущего. И только в этот момент до Григория дошло: немцы! Товарищи сверху заметили, что к месту его вынужденной посадки спешат вражеские солдаты, и решили задержать их, дать ему возможность оторваться от погони, спасти от позорного плена.

Дивин махнул напоследок рукой друзьям, благодаря их за помощь, и опрометью метнулся обратно, под защиту деревьев. А там побежал неспешной трусцой, внимательно глядя перед собой. Ему совсем не улыбалось получить удар по глазам низко опущенной веткой или повредить ногу, зацепившись за пенек или поваленную сосну. В его положении это верная гибель. Вот ведь, кто-то из более опытных летчиков говорил, что, дескать, средний срок жизни в штурмовой авиации равен десяти боевым вылетам, а у него пресловутый десятый вылет как раз сегодня. Был.

«Только бы у них собак не оказалось, — думал экспат, стараясь держать такой темп, чтобы не сбить дыхание, — тогда у меня есть все шансы уйти от них. Вряд ли у них окажутся следопыты, способные определить путь беглеца». Вот зимой пришлось бы туго — следы на снегу обязательно выдали бы его с головой. А сейчас ничего, терпимо. Опять же при посадке повезло — не повредил себе руки-ноги. Так что поглядим еще, кто кого! Хотя… почему именно следопыты, хороший охотник тоже вполне способен выследить добычу. Стоп! Прочь дурные мысли, прочь! Бывало уже, сбивали самолеты из их полка, и летчики с них потом возвращались. Вот и он обязательно вернется. А как иначе, ему еще до Берлина топать!

Задумавшись о своем, сержант не сразу обратил внимание на то, что уже какое-то время бежит по едва заметной тропинке, извивающейся между деревьев. Приехали. Григорий остановился и замер на месте. Он хорошо помнил, что если хочешь остаться незаметным в лесу, то лучше избегать резких движений. Интересно, чья это тропа, кто ее проложил — звери или люди?

Сержант чутко прислушался. Показалось, или за спиной хрустнула ветка? И шаги… кажется, кто-то осторожно идет за ним. Показалось? Нет, вот опять. Дивин потянулся за пистолетом и… в этот миг на него накатило!

Неизвестно, что именно сыграло свою роль — усталость, нервное напряжение, ощущение близкой опасности, но экспат вдруг почувствовал, что соскальзывает за грань, в боевой режим. Но, что интересно, остается при этом в полном сознании! Черт возьми, он ведь не проходил ритуала полноценной инициации — не считать же за таковую ту давнишнюю провокацию одного не в меру ретивого полковника в училище. Но, как бы то ни было, ему сейчас данное обстоятельство только на руку, потому что становиться безумным берсерком с налитыми кровью глазами и прущим напролом как-то не вовремя.

Разом обострились все чувства. Экспат прислушался к себе, с удовлетворением отмечая, как послушно перестраивается организм, переходя на новый для себя режим. Вроде бы ни к чему, но мозг вдруг выдал забавную мысль: интересно, местные сказки об оборотнях в своей основе отражают случившееся в незапамятные времена столкновение местных жителей с его сородичами-мантисами или это просто элемент народного фольклора? Гм, наверное, все же второе — люди ведь считают базовой формой для своих перевертышей волков, а не гигантских насекомых. Пусть и прошедших длинный эволюционный путь, который и не снился людям. Хотя, может быть, первоисточник просто утерян во тьме веков? Кто знает.

Григорий аккуратно, чтобы не порвать случайно, переборщив с непривычки с приложенным усилием, стянул перчатки и спрятал их в карман. Затянул покрепче ремешок шлемофона под подбородком. Закатал, чтобы не мешали, рукава комбинезона и гимнастерки. А потом, не торопясь, наслаждаясь больше самим процессом, трансформировал кисти в узкие, хищные клешни. Щелкнул левой, перерубив на пробу подвернувшуюся ветку, и остался доволен результатом. Сойдет, человеческая плоть ведь такая хрупкая.

Из-за деревьев раздался неясный шум. Сержант замер, обратившись в слух. Неподалеку кто-то разговаривал, доносилось бряцанье амуниции и характерный лязг оружия. Враги. Обычный человек вряд ли что-нибудь расслышал, но для экспата в боевой форме такой проблемы не существовало.