Небо в огне (СИ)

- Хссс… Не получитсся, - склонил голову иприлор. – Там ссвои праздники. Пойду размножатьсся, когда ссмогу всспомнить вашши имена – жди писсьма.

- А! Это богам угодно, - усмехнулся Алсек, похлопав ящера по плечу. Тот недовольно на него покосился.

- Хифинхелф, что с тобой? – Аманкайя отложила нити, потрогала жёлтую чешую. – У такого существа, как ты, должна быть целая стая жён! Чем ты нехорош?!

- Сстая сстаей, - иприлор недовольно махнул хвостом. – В этом недосстатка нет. А к детёнышшам сснова не подпусстят. Хэссс…

Алсек сочувственно хмыкнул. Он знал немного о жизни иприлоров – на городской холм его пускали всего три раза, и то неохотно – но Хифинхелф и впрямь был расстроен, и уже не первый год по весне Алсек видел его таким опечаленным. «Не знаю, чем он для Мекьо нехорош,» - недоумённо покачал головой изыскатель. «Разве что тем же, чем я для Гвайясамина…»

…Ветер свистел над позеленевшими дюнами. Утро дышало прохладой, но к полудню уже начинало припекать – и Алсек настороженно посматривал из-под широкой шляпы на пустыню. Если дальше будет так жарить, песчаные бури ждать себя не заставят – хорошо, пока что песок мокрый, а весенние травы придавили его и мешают взлететь, но надолго их не хватит!

Он привычным движением выплеснул на ладонь разбавленный ицин из фляжки, встряхнул рукой, рассыпая мелкие брызги по низкорослой, но сочной траве.

- По воле Згена, дарителя жизни, пусть всё прирастает и преумножается! – крикнул он, поднимая мокрую руку к солнцу и поворачиваясь лицом к северным полям. Там уже копошились поселенцы, выравнивая размытые гряды и выкапывая из грязи межевые камни. Между полями и зелёными дюнами тянулись длинные загоны, огороженные толстыми соломинами – больше для виду. Такая ограда стаду перепуганных куманов, вздумай они ломануться в пустыню, не помешала бы ничем – но ящеры обычно в пустыню не ломились. Трое погонщиков стояли у ограды, дожидаясь, пока Алсек скажет всё, что положено говорить жрецам по весне, прежде чем стада выгонят на пастбище. Следовало торопиться – не так уж долго зеленеют весной дюны, очень скоро трава станет сухой, жёсткой, а с юга двинутся ползучие пески…

- Пусть всё прирастает и пребывает в мире, от края до края неба! – Алсек лизнул ладонь и позволил её облизать куману, обвешанному жёлтыми ленточками. На шее у кумана висела костяная погремушка, и на её звук оборачивались и ящеры, и люди: так украшал своих куманов Храм Солнца, и такой шорох и перестук предвещал появление жреца.

- Хвала Згену! – приподнял руку один из погонщиков. Второй уже поднимал жердину, запирающую загон. Ящеры за оградой фыркали, порыкивали и толкались боками – они хорошо видели и чуяли зелень на дюнах, и до Алсека, застрявшего там, им не было дела.

- Хвала! – кивнул изыскатель, взбираясь в седло. – Когда холмы задымятся, поднимайте тревогу! Весна ранняя, змеи могут проснуться хоть завтра!

- Провались они во тьму! – отозвался пастух, сердито взглянув на южные дюны. – Поднимем, почтенный жрец. Боги в помощь!

- Мирных дней! – помахал ему Алсек, пришпоривая кумана. Ящер перемахнул через межу, оглянулся на стадо и вприпрыжку побежал дальше.

Дюнные хальпы тянулись вдоль изрытых каналами полей, вода к ним добегала редко – земля и солнце поглощали её раньше. Ещё месяц или два – и куману горячо будет ступать на песок, а листья трав превратятся в жёлтые иглы. Пастухи в дюнах строили для себя хижины из необожжённой глины – за лето она становилась твёрже камня, и за зиму дождь не успевал размыть её. Наместник, правда, настаивал, что жилища людей не должны походить на кошачьи пещеры, и за последние годы кирпичных домов вдоль дюн прибавилось. Алсек высматривал очередное строение в кустах тамариска, искал межевой камень и думал, где его застанет ночь.

…Украшенный ленточками куман неохотно выбрался на дорогу. Еды для него тут не было – все сорняки, пробившиеся на полях, выщипывали и относили на дюнные хальпы на корм стадам, а у дороги не росло ничего съедобного – разве что ядовитый Высокий Олеандр или жгучая мерфина. День клонился к вечеру, полуденники, кружащие над полями, потянулись к земле, дикие отии щебетали в ветвях, гоняясь друг за другом. Алсек огляделся в поисках летучих медуз и увидел на кусту блестящие потёки слизи и тонкие нити-щупальца – зловредные твари пока ещё не выползли из укрытий, но и сомневаться не стоило, что вскоре нельзя будет выйти за ворота, чтобы не получить пучок щупальцев за шиворот.

Вместо межевых камней на границах придорожных хальп лежали ярко-жёлтые обломки кольчатых панцирей – и Алсеку приятно было на них смотреть. Тем летом огнистые черви заполонили округу, едва не выжгли весь урожай и спалили изыскателю сандалии и плащ – и всё же их загнали обратно в пустыню, и множество жёлтых обломков осталось лежать на полях Эхекатлана. Жители нашли им применение.