Небо в огне

Смотрю: ха! Чудеса в решете! Зажатый со всех сторон бомбардировщиками, впритык к нашему крылу летит фашистский истребитель. Летчик крутит головой: попал как кур во щи! А слева от него стрелок-радист с "ИЛ-4" с угрожающим видом вращает башню, нацеливая на фашистского летчика спаренные пулеметы.

У меня сердце в пятки: что он делает?! Разве можно стрелять? Он же в нас попадет!..

Грожу радисту кулаком. Радист смеется и опускает пулеметы. Он и сам прекрасно знает, что стрелять нельзя. Фашистский летчик щерится в угодливой улыбке. Он понял ситуацию.

Кипение огня под нами, сейчас нам бросать свои бомбы...

— Бросаю! — кричит Краснюков, и в тот же миг мимо нас проносится черная осыпь фугасок...

Некоторое время мы летели на запад, потом, когда поредело в воздухе от самолетов, осторожно свернули на юг и со снижением пошли к земле.

Слева сзади пламенный ад, и дым, и пыль до самого неба, а в небе самолеты, и на земле еще видны сполохи орудий. Внезапно на переднем крае все затихает, и вдруг, что это?! Ослепительный всплеск бьет по глазам. С трудом доходит до сознания — прожектора! Их сотни полторы, но как-то странно они светят — вниз, по земле... И острая догадка, и восхищение талантом полководца: после ошеломляющего вала орудийного и бомбового огня — ослепительный свет по глазам...

В груди похолодело: сейчас, в эти секунды наши солдаты с криком "ура!" идут в атаку. Сейчас, в эти секунды, гибнут тысячи людей... И мне стало стыдно за свою недавнюю радость. Подумаешь — выиграл жизнь по лотерее!.. Побывал бы ты там...

Впрочем, война еще не кончилась. Еще шли ожесточенные бои на подступах к Берлину. "Не сдавать Берлин русским! Лучше американцам!" — такова была установка Гитлера. Войска снимались с Западного фронта и направлялись на Восточный. Но было поздно. Вся грандиозная военная машина, весь порыв советских солдат приобрели такую инерцию, что встречные фашистские войска размалывались в прах.

А мы взлетали с раскисших аэродромов, чтобы громить эти части, переброшенные с запада. Мы громили порты: Штеттин, Грайфсвальд, Кольберг, Свинемюнде.

При свете пожарищ топили бомбами транспорты с фашистскими войсками. А в это время в Берлине шли бои...

Как мы падали на луну

Наши войска добивали фашистов в логове, а мы собирались на Грайфсвальд. Город у Балтийского моря. Порт. Железобетонные укрепления. Их не берут артиллерийские снаряды. Нужны бомбы. Тяжелые.

Мы готовимся в ночь. Под моим самолетом висит длинная, как торпеда, тонновая бомба. Особая бомба, повышенной взрывчатой силы. Командир предупредил: "Там, на земле, будет выложена световая стрела, указывающая на объект. Бомбы надо положить в пятистах метрах от стрелы на северо-запад. И помните, — добавил он, — бомбить с высоты не ниже тысячи метров, иначе попадете в свою же взрывную волну. Ясно?"

Куда уж ясней. Взрывная волна — это сила. Может запросто оторвать хвост у самолета или покорежить крылья.

Ночь была весенняя ясная и лунная, и мы были неприятно удивлены, когда на высоте 600 метров появились облака. Нырнули под них. Летим. Переживаем. Неужто везти обратно эту чушку, и бросать ее на пассив, где-нибудь в болото?! Обидно до слез.

— А может, рискнем?

— Рискнем, — согласился Краснюков.

Решаю:

Сделаем так: я разгоню машину до предельной скорости, на что она способна, и, как только штурман сбросит бомбу, рывком швырну машину в облака. Глядишь и будет около тысячи метров!

Подходим к цели. На земле полыхают пожары и, отчетливо выделяя линию фронта, передовые позиции угощают друг друга ливнем трассирующих пуль и снарядов.

Акватория порта вся забита кораблями, наверняка идет высадка фашистских войск, снятых с Западного фронта. А вот и стрела! Штурман открывает бомболюки и кидается к прицелу. Я даю полные обороты моторам. Скорость растет, но медленно, в кабине ветер, в лицо летят песчинки. Пора! Краснюков нажимает кнопку, самолет вздрагивает, и я резким движением отдергиваю штурвал на себя. Меня вдавливает в кресло. Земля с пожарами и взрывами проваливается в тартарары. Мы в облачной мути, и в это время — ослепительный всплеск. Нас жестко толкает в бок, потом в спину, и я, почувствовав, что повис на ремнях, глянул за борт. И оторопел: там, где по всем правилам должна находиться земля, была... луна! Бездонное небо и — луна!

Мы падали на Луну!..

Меня охватил ужас. Я ждал чего угодно, но только не этого. В этот момент я готов был с радостью грохнуться, разбиться в лепешку, но только о свою родную землю, а вот падать на луну!..

Это продолжалось две-три секунды, но какие это были долгие секунды!

Потом луна скользнула под крыло, и мы снова оказались в облаках. Меня вдавило в кресло, и вот уже передо мной в тошнотворном вращении замелькали огни пожаров. Мы падали на землю, и это было чудо как хорошо! Я вывел машину из пике. Я был счастлив. Задание выполнено, и мы... не упали на луну!

Это был наш последний полет. Наступило затишье, и мы уже догадывались почему: в воздухе витала радость победы...