Небо в Океане

— Это сон, — со вздохом сорвалось с губ. — Это сон, — я прижала руки к груди. Сердце неистово колотилось под ребрами, подтверждая правдивость моих слов и доказывая свою живучесть. — Сон, — более твердо повторила, откидываясь обратно на подушки.

Глаза бездумно изучали белый потолок, с лепниной карнизов по периметру; бежевые стены, на которых играли лучи восходящего солнца; пустую кровать напротив — Марина, похоже, уже встала. Взгляд вновь и вновь очерчивал комнату, с каждым разом возвращая меня в реальность и успокаивая рвущееся наружу сердце.

«Если сон обрывается на кульминации — придумайте счастливую развязку», — вспомнила я совет психолога и крепко зажмурилась, силясь обратить свой ужас в мелодраму с хэппи-эндом. Однако, ничего кроме бездушного взгляда черных глаз, от которого всё деревенело внутри, мне «воспроизвести» не удалось.

Кошмары — вот что осталось мне на память о том страшном вечере. Физические повреждения зажили, страх в маминых глазах сменился настороженной тревогой, а судебное разбирательство и допросы прекратились.

«У тебя сильный ангел-хранитель, девочка», — сказал мне как-то один из следователей, который вел «моё» дело. Да, мне повезло. Меня запросто могли убить или сделать калекой, а я уцелела. Остались лишь сны, в которых Данил каждую ночь убивал меня снова и снова. Сущий пустяк!

«Думайте позитивно», — опять вспомнились слова психолога, но думать позитивно после «таких» пробуждений получалось еще хуже, чем «менять сновидения». Теперь мысли вертелись вокруг Разумовского, а совесть острыми зубами грызла душу.

Я снова зажмурилась до белых точек перед глазами, стараясь стереть из памяти обезображенное лицо бывшего жениха. К Богдану я приходила только единожды. Может, пришла бы и еще раз, но моя новость по поводу отмены свадьбы не очень-то обрадовала его мать. В результате меня обвинили едва ли не во всех смертных грехах и одарили двумя уничтожающими взглядами. Последний принадлежал Илоне. Она, если верить словам сестры, буквально жила у постели Разумовского. Я, кстати, посмотрела на нее тогда с не меньшей неприязнью.

Мне до сих пор было невдомек, зачем она рассказала правду Данилу (Тина и это мне поведала), если знала, что он болеет? Знала о его маниакальном желании отыскать убийцу сестры?! Ведь если бы ей хотелось «справедливости», она запросто могла бы заявить в полицию, а не толкать больного парня на преступление!

Один безотчетный поступок, который сломал сразу три жизни. Хорошо хоть не забрал…

— Какая же она идиотка! — зло прошипела в голос, ударив кулаками в мягкий матрац.

Да, я злилась на Илону. Потому что мне нужно было хоть на кого-то злиться… Данил был болен, Разумовский — в коме, я — с кошмарами. А Илона могла нормально жить и спать, её близкие не испытывали страх потери, она не переживала за не родившегося брата, потому что беременная мать сутки напролет проводила в больнице, слушая, как ты кричишь во сне!

«Нужно успокоиться», — от злости кровь по новой забарабанила в висках. Я сделала пару глубоких вдохов и выдохов, прислушиваясь к рокоту океана, который было слышно из-за приоткрытого окна. Его звук напоминал сердцебиение древнего существа: уверенное, спокойное, гордое, — оно странным образом вселяло в меня безмятежное спокойствие, отрезая от проблем. Смешно сказать, но океан оказался лучшим психологом, из тех, у которых мне удалось побывать.

Дверь в комнату тихо открылась, и послышались осторожные шаги, но я не придала этому значения, сосредоточившись на утренней «медитации», а зря…

Мое умиротворение совершенно бесцеремонно было нарушено выплеском холодной воды, что метко попала прямо в лицо, и совершенно неуместным по своей веселости требованием:

— Вставай, соня! Край света проспишь!

— Что за варварские методы пробуждения?! — возмущенно воскликнула я, уставившись на Юлю, одну из моих подруг-коллег. От резкого подъема все мышцы тут же заныли — вчерашний наш марш-бросок на Столовую гору напоминал о себе тянущей болью во всем теле. И чем мне не приглянулась канатная дорога, спрашивается?

— Просто у тебя нет младшего брата, — хмыкнула Юля. — Годы тренировок делают свое дело, — подруга лучезарно улыбнулась, демонстрируя ямочки на щеках.

— Скоро появится! — хмуро возразила я, пытаясь вытереться одеялом. — И я не твой брат! Не нужно проводить на мне свои инквизиторские тренировки!

— Считай, что это тебе практика на будущее, — Юля встряхнула короткими кудряшками светлых волос. Эта девушка напоминала мне солнце: улыбчивая, круглолицая, с ярко-зелёными глазами и милыми ямочками — она освещала всё вокруг своей красотой и неуемной энергией, что била через край. Вот как сейчас: — Ну ладно, не дуйся! — подруга с устрашающим энтузиазмом вцепилась в мои щеки.