Небо в рублях

– Я слышала про зависимость Степана от героина. Я так понимаю, что вы плюс к ежемесячной дотации еще и купили Кате квартиру.

– Ну… да.

– А она обвинила вас в инвалидности Степы!

– Катя очень устала и…

– Милада! Ну нельзя же, право, быть такой беззубой! – заорала я. – Сонина мерзавка! Шантажистка!

– Ее просто жизнь загнала в угол, – тихо ответила Ми, – вот и пришлось выбираться оттуда, используя любую возможность. И потом, я ведь зарабатываю большие деньги, должна делиться.

– Должны? Почему? Вы же ничего не украли!

Смолякова сгорбилась.

– Тоже верно. Но отчего-то так странно получается, что я всем должна. Бегаю, словно загнанный заяц, хочу людям угодить, стать хорошей.

– Надеетесь услышать от окружающих: «Ты самая замечательная»?

– Ну… да, – призналась Ми.

Я молча смотрела на писательницу. Все наши беды и комплексы родом из детства. Миладу просто затретировала мамаша, и вот результат: сколько лет бабе, достигла славы, заработала кучу денег, а выпрямить спину не может. Ой, беда! Ми катастрофически не повезло. Интересно, кто-нибудь говорил ей о любви искренно, без желания потом использовать женщину? Ведь и правда – муженек в прежние годы держал ее в качестве домашней рабыни, нынешние родственнички считают чем-то вроде кошелька… Но вслух свои мысли я озвучить не смогла, с губ сорвалась совсем иная фраза:

– Господи, что же натворил сейчас Никита, если вы решились убежать?

Ми слегка побледнела.

– Несчастья стали сыпаться на меня примерно год назад. Сначала мы навсегда разругались с Леной.

– Я знаю.

– Потом мою верную помощницу Галю пришлось уволить за воровство.

– И это слышала.

– А еще Наташа ушла от Кита и уехала за границу, да еще неприятность с Сониной случилась.

– Знаю и об этом, – закивала я. – В общем, вы остались без подруг, пусть даже таких, как Катя.

– Верно, но я постепенно привыкла. Вместо Гали у нас стала работать Раиса, сестра Наты, очень милая девушка. Они с Наташей похожи. Вернее, Рая – этакая карикатура на Нату, та ведь красавица, но сходство явное, особенно в голосе и в манерах. Вскоре Кит привел в дом Лизу, милую девочку, и мы вроде зажили спокойно. До мая, во всяком случае…

– А что случилось в мае?

Ми замялась, потом тряхнула головой.

– Меня внезапно вызвал к себе хозяин издательства. Алексей Лагутенко.

Глава 32

Смолякова, несмотря на свой уже звездный статус, постоянно боится, что ее выгонят вон из «Марко». Приглашение в кабинет к Лагутенко она восприняла с ужасом. На дрожащих ногах писательница вползла в хозяйские владения, обвалилась в неудобное модное кресло и замерла в ожидании слов: «Уважаемая Милада, ваши рукописи нам более неинтересны».

Но Алексей произнес иную фразу:

– Ты только не волнуйся, я почти контролирую ситуацию. Речь идет о Никите.

Милада вцепилась пальцами в жесткий край сиденья, а Лагутенко начал осторожно, по чайной ложке, выдавать сведения.

Никита обратился в службу безопасности «Марко» с просьбой о помощи. Он некоторое время назад решил вновь заняться бизнесом – открыть парикмахерский салон, и добрая мама дала ему на раскрутку денег. Кит снял помещение, закупил оборудование, и тут на него наехал некий Макей, парень с богатым уголовным прошлым, который потребовал от начинающего бизнесмена двадцать тысяч долларов в месяц…

– Сколько-сколько? – подскочила я, перебив рассказ Смоляковой. – Офигеть!

– Верно, – кивнула Ми. – Но слушайте дальше. Тот Макей сказал Никите: «У твоей мамочки полно бабок, пусть платит, иначе либо тебя украдут, либо Настю».

Смолякова встала, налила себе воды прямо из-под крана и продолжила:

– Вот это все мне и рассказал Лагутенко. А потом велел сидеть дома и не выпускать из особняка Кита и Настю.

– А вы что сделали?

Ми вздрогнула.

– Ну, понимаете, мои книги читают многие… Есть среди них всякие люди, и, в частности, один человек, нынче крупный бизнесмен, а раньше… в общем…

– Вы пошли к криминальному авторитету и попросили его устроить встречу с Макеем? – догадалась я.

Кивок.

– И он помог?

Кивок.

– Вы поговорили с Макеем.

Кивок.

– Господи, да объясните же наконец! – взмолилась я.

Смолякова поставила чашку в мойку, нервно поправила свои крашеные, слишком рыжие волосы и продолжила рассказывать:

– Этот Макей оказался с виду нормальным парнем. Мимо подобного на улице пробежишь и не обернешься. Но вот на контакт он не шел. Спрашиваю: «Вы знаете Никиту Смолякова?» Отвечает: «Вероятно». – «Хотите от него денег?» – «Может, и так, а может, нет».

Поговорив с ним в подобном духе с полчаса, Ми устала и сказала:

– Извините, мне пора.

И тут вдруг Макей с некоторым смущением попросил:

– Книжечку моей маме не подпишете? Она ваша фанатка.

– Конечно, – кивнула Ми. – Как ее зовут?

– Маму? Анна.

Смолякова раскрыла томик и привычно вывела на странице: «Милой Анечке с любовью».

– Не понял! – растерянно воскликнул Макей. – Это что, вы, типа, мою маму любите?

– Конечно, – пожала плечами Ми.

– А за что?

– Я люблю всех своих читателей, – спокойно пояснила Милада. – Для меня нет разницы, знакомы мы или нет, просто люблю, и все.

– Даже несмотря на то, что она мать настоящего пацана? – окончательно растерялся Макей.