Небо в рублях

– Нет! Конечно, это Никита тщательно подготовил убийство старух и запланировал «несчастный случай» с Настей!

– Последнее – лишь наши домыслы, – напомнил Дегтярев.

– Но, услыхав про изменения в завещании, он перепугался, – неслась дальше я, – и сообразил: терпению мамы пришел конец, Ми поговорила с Макеем и теперь знает цену сынишке. Утром вызовут нотариуса, а днем могут выгнать милого мальчика вон. Кит догадался: он перегнул палку, следовало тихо, как и было запланировано, убивать постепенно членов семьи, а не затевать еще историю с «бизнесом», чтобы «доить» маму. Мне кажется, кстати, это последнее «дело» Никита придумал без обсуждения с Наташей, решил, что «уход» членов семьи – это одно, а деньги, которые испуганная «наездом» Ми станет платить, ему не помешают. Боясь потерять все, Кит ночью, опять же не посоветовавшись с Наташей, схватился за шприц. Это абсолютно истерическая реакция! Пусть Ми умрет, деньги тогда достанутся ему. Конечно, новых книг не будет, но ведь старые станут переиздавать… Он, скорее всего, и не понял толком, что произошло в комнате Ми. Утром Никита, еле живой от ужаса, выполз к завтраку и узнал, что мама… спокойно работает. Смолякова вела себя, как всегда, никто не знал, что она готовит побег, и Кит успокоился… Знаешь, он ведь считает мать дурой, недоумком. Столько лет обманывал родительницу, нагло врал ей, а та верила каждому слову. По мнению Кита, Ми натуральная идиотка, не способная к нормальному мыслительному процессу, книг Смоляковой он не читает, полагает, что родительница пишет дурацкие сказки для идиотов. Вот и тогда он наверняка все же сообразил, что его укол достался Тете Моте, но думал: мама-кретинка ничего не увидела, шприц, вероятно, сам выпал, закатился под кровать, а Тетю Мотю она и правда увезла в «Марко». А что он еще должен был полагать, если мамочка вела себя естественно, словно забыла про ссору с любимым сыном? Никита пребывал в полной уверенности: с мамашкой приключилась истерика, а теперь снова порядок. Он даже испытывал некую радость: вот и хорошо, что так получилось, Милада нужна живой, пусть пашет на деточку, все идет по плану… Но в ту ночь, потеряв самообладание, он пытался убить Смолякову, я в этом абсолютно уверена!

Внезапно слова кончились, и я замолчала. Дегтярев крякнул:

– Ладно, пошли.

– Скажи, я права?

– Поехали домой.

– Ага, следовательно, я права!

Александр Михайлович молча пошагал к двери, я поплелась за ним, ноя на ходу:

– Хорошо, поняла, никому не скажу ни слова, мне, как и тебе, безумно жаль Ми!

Внезапно полковник кивнул, я остановилась, словно налетела на стену, потом робко спросила:

– Что же будет дальше, а?

Эпилог

Дальше была тишина. В паре газет промелькнули крохотные заметки о том, что у писательницы Милады Смоляковой умерли одновременно и мать, и свекровь. Потом другое издание сообщило: родительница литераторши жива, скончались бабушки. Но особого ажиотажа известие не вызвало, сотрудники издательства «Марко» работали четко и аккуратно, журналисты получили лишь определенную часть информации.

Я более с Ми не общаюсь, полагаю, ей было бы неприятно видеть женщину, которая, пусть и желая помочь, раскопала все ее тайны. Впрочем, у Смоляковой есть номера моих телефонов, если захочет – сама позвонит. Но детективщица не спешит выйти на связь.

Позавчера я купила журнал с еженедельной программой телевидения, раскрыла его и ахнула. Почти все издание было занято фоторепортажем под названием «Новый дом собачки Чуни». Я вцепилась в глянцевые страницы и принялась изучать интервью, щедро сдобренное снимками. Текст был такой.

«– Вы переезжаете в новый дом? Чем же плох прежний?

– Главная причина в том, что здание, где до сих пор жила моя семья, расположено в березовом лесу. Увы, у дочери началась аллергия на пыльцу этого дерева, вот и пришлось переезжать. Накладно, конечно, но ведь речь идет о здоровье девочки.

– Ваш прежний дом был огромным дворцом, а теперешний – маленький коттедж, всего двести метров. Отчего столь значительное уменьшение площади? Вы начали нуждаться?

– Нет, нет, издательство по-прежнему платит хорошие гонорары, и у меня полно творческих планов. Просто нам с дочерью нет необходимости в громадном здании. Для двух женщин хватит пяти комнат. У каждой по личной спальне, еще столовая, гостиная, библиотека и кухня плюс баня.

– Но куда делись остальные члены вашей семьи?

– Недавно мы понесли тяжелую утрату, умерли две пожилые родственницы, любимые бабушки. Они были в преклонных годах, дожили почти до девяностолетия. Мой сын Никита получил предложение работать в Америке, он с женой Лизой улетел в Нью-Йорк. Никита будет заниматься там торговлей книгами российских авторов, в США много эмигрантов из России, они традиционно читают своих писателей. Мы с Настей не захотели вдвоем оставаться в громадном здании и подыскали для себя меньший дом.

– А ваши животные?

– Они, конечно, с нами.

– Все?

– Естественно.

– Нравится ли новая обитель собачке Чуне?

– Она в восторге, старый дом для нее был слишком велик.

– Значит, можно считать, что Чуня одобрила переезд?

– Вне всяких сомнений».