Небо в шоколаде

Маркиз облегченно вздохнул: интуиция его не подвела, не зря он в аэропорту «сел на хвост» могучей загорелой тетке!

Австралиец повел шеей, как будто ему мешал воротник, и чуть ли не бегом устремился к выходу из кафе.

Леня поставил на стол недопитый стакан сока и торопливо направился вслед за австралийцем.

На пороге кафе он задержался и обежал улицу глазами. Рослый австралиец стоял неподалеку от «Джона Сильвера», на краю тротуара, и махал рукой проезжавшим машинам.

Вскоре одна из них притормозила, но после минутной заминки поехала дальше, оставив австралийца на обочине. Маркиз предположил, что водитель не понял, чего именно хотел от него иностранец, и решил с ним не связываться.

Через минуту возле голосующего австралийца остановилась еще одна машина, темно-красная «девятка», и загорелый здоровяк, коротко переговорив с водителем, сел в нее.

Леня вскочил в свою машину и резко сорвался с места, стараясь не потерять «девятку» из виду.

Красная машина проехала по Московскому проспекту до Обводного канала, свернула направо, промчалась по Измайловскому проспекту, по Вознесенскому и повернула на Садовую. Вскоре они оказались в тихом и безлюдном углу города, изрезанном многочисленными речками и каналами – Пряжка, Крюков канал, Фонтанка… Лене приходилось держаться подальше от «девятки», чтобы австралиец не заметил преследования на этих пустынных улицах и набережных, и он чуть не упустил красную машину из виду.

Наконец, свернув за угол, он увидел, что «девятка» остановилась рядом с небольшим аккуратным двухэтажным особнячком, отделанным в голландском стиле, – казалось, этот домик сошел с картины кого-нибудь из так называемых «малых голландцев».

Рослый мужчина вышел из автомобиля и зашагал к особнячку. «Девятка» обиженно фыркнула мотором и уехала. Маркиз выждал некоторое время, чтобы не столкнуться с австралийцем, и подошел к двухэтажному домику.

Возле резной дубовой двери на фасаде красовалась начищенная до ослепительного блеска медная табличка с лаконичной надписью:

«Отель «Голландский домик».

Название очень подходило этому маленькому отелю.

Маркиз открыл дверь и вошел в холл гостиницы.

В маленьком уютном холле было тепло от жарко пылавшего камина и пахло тмином, корицей, ванилью и вкусной домашней выпечкой. За стойкой сидел круглолицый толстяк в темном старинном камзоле и покуривал короткую трубочку. При виде Лени он положил трубочку на стойку и с доброжелательной улыбкой спросил:

– Чем я могу вам помочь?

– Только что к вам прибыл иностранный гость. Мне кажется, я его знаю, но я хотел бы уточнить – понимаете, чтобы не попасть в неловкое положение… Это, случайно, не Вилли Штукенштекер из Гамбурга?

Лицо портье сразу же стало уже не таким добродушным и улыбчивым, и даже камин, казалось, перестал уютно согревать холл.

– Простите, – сухо произнес портье, – наш отель невелик и не смог бы конкурировать с крупными фирмами, если бы не тот исключительный сервис, который мы предлагаем гостям. Наши клиенты безусловно уверены, что здесь их никто не побеспокоит. Поэтому, конечно, если вы не хотите, чтобы я позвал охранника… – и рука толстячка потянулась к медной кнопке.

– Простите и вы меня, – Леня подошел вплотную к стойке и доверительно склонился к толстячку в камзоле, – но я еще не успел показать вам свою визитную карточку…

С этими словами он положил на стойку стодолларовую купюру.

– Это, конечно, очень хорошие рекомендации, – задумчиво проговорил портье, – но репутация нашего отеля…

– А если я прибавлю рекомендацию еще одного американского президента? – вполголоса спросил Маркиз и положил поверх первой вторую такую же купюру.

– Перед такими рекомендациями трудно устоять… – протянул толстячок, – если бы у вас нашлась еще одна такая же, я, наверное, смог бы закрыть глаза на некоторое нарушение принципов…

Леня положил третью купюру, и все три бумажки мгновенно испарились.

Портье приблизил губы к Лениному уху и прошептал:

– Вы обознались. Это не герр Штукенштекер из Гамбурга!

«Издевается он, что ли?» – подумал Леня.

Но толстячок, выдержав небольшую паузу, продолжил:

– Этот господин предъявил документы на имя Джорджа Аллена Камински из Мельбурна.

– А в какой номер вы поселили мистера Камински?

Портье задумчиво пожевал губами, прикинул, достаточно ли заплатил клиент за такую информацию, и, наконец, чуть слышно прошептал:

– Одиннадцатый номер, на втором этаже, слева. – И, сделав небольшую паузу, добавил: – Мистер Камински поскупился на чаевые, в противном случае вам не помогли бы никакие рекомендации.

Портье из «Голландского домика» вряд ли соблазнился бы щедрым гонораром незнакомца, если бы знал, что именно этот незнакомец предпринял после их плодотворной беседы и какими неприятностями его действия обернутся для их небольшого тихого частного отеля в ближайшем будущем.