Небольшой счет, предъявленный Суизину Холлу

Гриф пробыл половину дня около лодок и завтракал в бунгало. После завтрака он наслаждался полным покоем, отдыхая в гостиной; кое-что почитал и с полчаса беседовал с миссис Холл. После обеда он играл на бильярде с ее мужем. Грифу не приходилось раньше встречаться с Суизином Холлом, но на побережьях от Левуки до Гонолулу носилась молва о его искусстве играть на бильярде. В этот вечер он играл неважно. Его жена выказала гораздо большее умение в обращении с кием.

Вернувшись на «Онкл Тоби», Гриф разбудил спавшего Джеки-Джеки, описал ему место, где находятся бараки, и приказал тонганцу осторожно подплыть туда и поговорить с канаками. Через два часа Джеки-Джеки вернулся. Стоя перед Грифом, он покачивал головой.

— Очень смешная вещь, — говорил он. — При них все время белый. Он с винтовкой. Он лежит в лодке на воде и сторожит. Часов в двенадцать пришел другой белый. Взял винтовку. Первый белый спать. Другой там с винтовкой. Это нехорошо. Мой не мог говорить с канаками. Мой вернулся.

— Клянусь Георгом, — обратился Гриф к Сноу, — тут попахивает чем-то другим, а не раковинами. Эти трое белых сторожат своих канаков. А человек этот такой же Суизин Холл, как и я.

Сноу свистнул, пораженный новой мыслью.

— Я понял! — закричал он.

— А я знаю вашу догадку, — произнес Гриф. — Вы думаете, что «Эмилия Л.» была их шхуной?

— Вот именно. Они добывают здесь раковины, а она отправилась за добавочными водолазами или за провиантом, а может быть, за тем и другим.

— Я с вами согласен, — Гриф посмотрел на часы, находившиеся в каюте, и, по-видимому, собрался идти спать. — Он, несомненно, моряк. Они все трое моряки. Но не островитяне. Они новички в этих водах.

Сноу опять свистнул.

— «Эмилия Л.» погибла со всем, что на ней было, — сказал он. — Мы это знаем. Они будут хозяйничать здесь, пока не вернется Суизин Холл. А тогда он сцапает их со всеми их раковинами.

— Или они захватят его шхуну.

— Надеюсь, что так, — сказал Сноу мстительно. — Кто-нибудь должен же ограбить его самого. Как бы я хотел быть на их месте. Я бы тогда отобрал свои шестьдесят тысяч.

VII

Прошла неделя.

«Онкл Тоби» приготовился к дальнейшему плаванию. Грифу удалось отвести от себя всякие подозрения со стороны людей, находившихся на берегу. Даже Горман и Уотсон верили, что он тот самый человек, за которого себя выдает. В продолжение всей недели Гриф просил и умолял их сообщить ему долготу острова.

— Ведь не хотите же вы, чтобы я здесь застрял навсегда, — сказал он наконец. — Я не могу пользоваться хронометром, не зная вашей долготы.

Холл, смеясь, уклонился:

— Вы слишком хороший моряк, мистер Энстей, чтобы не найти Новой Гвинеи или какой-либо другой земли.

— А вы тоже слишком хороший моряк, мистер Холл, — возразил Гриф, — чтобы не знать, что я могу найти ваш остров во всякое время, зная одну широту.

В последний вечер Гриф, по обыкновению явившись к обеду на берегу, увидел в первый раз жемчуг, набранный ими. Миссис Холл, воодушевившись, просила мужа показать самые крупные жемчужны. Она чуть не полчаса показывала их Грифу. Он восхищался и выражал свое удивление, как им удалось добыть такое богатство.

— Лагуна совершенно нетронутая, — объяснял Холл. — Вы сами видите, что большинство раковин крупные и старые. Но забавно, что самые ценные жемчужины мы нашли на маленькой отмели в продолжение одной недели. Это настоящая маленькая сокровищница. В каждой раковине — жемчуг. Мелочь собирали квартами, и самые лучшие из тех, что лежат здесь, тоже почти все добыты на этой маленькой отмели.

Гриф взглянул, оценивая стоимость, — каждая жемчужина от ста до тысячи долларов, а некоторые еще ценнее.

— Ах, какие они прелестные, какие прелестные! — воскликнула миссис Холл, внезапно наклоняясь над столом и целуя жемчуг.

Через несколько минут она встала и пожелала Грифу доброй ночи.

— Нет, попрощаемся, — сказал Гриф, — на рассвете мы отплываем.

— Так неожиданно? — воскликнула она, а в глазах ее мужа мелькнул радостный огонек.

— Да, — отвечал Гриф, — судно починено. Я никак не могу узнать от вашего мужа долготу острова. Впрочем, надеюсь, что он смягчится.

Холл засмеялся, покачав головой. Когда его жена вышла из комнаты, он предложил выпить на прощанье. Они сели и, покуривая, разговаривали.

— Как вы думаете, сколько они стоят? — спросил Гриф, указывая на рассыпанные по столу жемчужины. — То есть я говорю об их рыночной цене.

— Да так, тысяч семьдесят пять или восемьдесят, — небрежно заметил Холл.

— Боюсь, что вы цените их слишком низко. Я знаю толк в жемчуге. Возьмем, например, хоть эту. Она великолепна. Она стоит пять тысяч долларов, ни цента меньше. А какой-нибудь архимиллионер заплатит за нее вдвое больше, после того как она пройдет через руки посредников. Да еще мелкий жемчуг, который вы загребаете. Не пренебрегайте им. Он все больше входит в моду и с каждым годом дорожает.

Холл внимательно посмотрел на жемчуг, оценивая жемчужины и подсчитывая вслух общую сумму.

— Вы правы, — сказал он. — Они стоят не меньше ста тысяч.