Небом крещенные

— Ты вот что: молодым летчикам ничего не говори о вулкане. Я им нарочно не планирую маршруты в сторону Безымянной. А то полетит какой-нибудь Зеленский, еще в сопку ткнется…

— Ладно, буду держать язык за зубами.

Было далеко за полночь. В сонной тишине весь доп внезапно пошатнулся, будто какой-то исполин шел впотьмах и задел могучим плечом людское жилище. Послышался треск.

Вадим и Варя проснулись. Землетрясение, хоть и слабое, гипнотизирует человека своей зловещей неизвестностью.

Через минуту после первого толчка последовал второй, значительно слабее — его можно было заметить лишь по качнувшейся на шнуре электролампочке.

— Затухающие… — успокоительно молвил Вадим.

И только он это сказал, как весь дом сдвинулся и затрещал, словно деревянный ящик под ударом обуха. Поднялась пыль, что-то звякнуло и разбилось в посудном шкафчике, покатился по полу керогаз. Толчки участились. Деревянные перекрытия скрипели, угрожая обрушиться.

— Буди соседей, я хватаю детей! — скомандовал Вадим.

Варя бросилась из комнаты, застучала кулаками в соседнюю дверь.

Жалостливо запищала во сне маленькая Света. Кутая на ходу детей в одеяло, Вадим пробирался к выходу.

Погас свет: выключили на подстанции, опасаясь пожара. Жильцы теснились уже на лестнице. Два этажа всего, а какими бесконечными кажутся деревянные лестничные марши! В темноте раздался панический крик женщины. Заголосили, не выдержав, другие.

— Тихо, бабы! — прогремел с верхней площадки сильный бас.

И оттуда же, сверху, прорезал темень луч карманного фонарика.

Дом качало, пока люди выскакивали. Потом толчки прекратились. На снегу темнела растрепанная, стонущая, жалкая людская толпа.

Минута-другая покоя. Мужчины стали забегать в дом, чтобы выхватить оттуда побольше теплых вещей. Вадим тоже сбегал, вынес два полушубка, ватное одеяло.

А толчков нет и нет. Может быть, конец землетрясению?

— Пойдемте, а то детей заморозим… — послышался голос.

Начали заходить в дом. Но не успела захлопнуться последняя дверь, как опять затрясло с новой силой. Опять пришлось хватать детей и выскакивать на улицу — очень уж страшно трещал деревянный дом.

Так повторялось несколько раз.

Под утро совсем обессиленные жильцы крепко уснули в своих квартирах. Никто, наверное, не слышал нового колебания почвы. Варваре приснилось, что дом сделался вагоном-теплушкой и поехал куда-то, мелко подрагивая. Возможно, стрелочник не перевел свои стрелки, как надо, но вагон вдруг наскочил на какое-то препятствие, и страшной силы удар остановил его. Крушение!..

Варвара открыла глаза и увидела на потолке большую извилистую трещину. Стулья попадали набок, пустая Светкина люлька отъехала от двери, воздух в комнате был насыщен пылью. Прижав малышку к себе, Варвара укрылась одеялом с головой…

Этот последний в серии толчок был самым сильным. Утром, выйдя на улицу, люди увидели, что на некоторых домах не осталось дымовых труб — развалило.

Варвара заторопилась в лазарет. Убежала, не позавтракав. В комнате и в кухне такой разгром после землетрясения, что не до завтрака.

Вадиму надо было засучить рукава да приводить в порядок свое жилище.

Лишь поздно вечером вернулась Варвара, смертельно усталая. Сразу прилегла. Руки у нее были желтыми от йода. Перехватив мужнин взгляд, устремленный на ее руки, она сказала:

— Не размылась как следует. Восемь родов приняла… преждевременных.

IX

Отпуск Вадим взял без выезда из гарнизона. Время тоже не лучшее в году: март — апрель. И все потому, что неожиданно коварная болезнь завернула в их семью. У Вари стали болеть ноги, распухли в суставах, нельзя было спокойно шагу ступить. Вадим заставал ее сидящей на кровати, массажирующей утолщение повыше ступни и… плачущей. "Полиартрит", — произнесла она однажды страшное слово, как приговор. Вместе они листали толстый томик терапевтического справочника и не находили утешительного совета. "Если бы жили на западе, можно было бы поехать, например, в Одессу, подлечиться — там целебные грязи. А отсюда разве поедешь с семьей?" — так сказала Варя. И больше они к этому разговору не возвращались — сильная натура Варина не терпела нытья. Временами ей становилось чуточку лучше, она говорила, что дело, кажется, уже совсем наладилось.

Вместе с полковым врачом Вадим хлопотал о путевке в Одессу. Далеко не всегда она есть, такая путевка, тем более что не для самого летчика, а для его жены. Пока шла переписка, знающие люди, надоумили: "Да поезжайте вы, Варвара Александровна, в наши горы, в местный санаторий. Там, говорят, совсем безнадежных ревматиков на ноги подымают! Санаторий, конечно, не ахти: несколько деревянных домиков, пять человек медперсонала, ко вода и грязи такие, каких на материке не сыскать". Вадиму приходилось видеть с воздуха тот курорт. Запомнилась какая-то странная лужа — не замерзающая среди снегов — и над нею пар, будто тучка на привязи. Тогда не обратил особого внимания.