Небоскреб

— К сожалению, используемая в межреальностной синхронизации система координат не может быть понятной разумным существам вашего вида, — во, гад, как изящно нахамил! — Однако расположение безопасного места известно одному из вас, поэтому переместиться туда вы можете самостоятельно. Могу лишь посоветовать сделать это по возможности быстрее. А теперь прошу меня извинить, я должен вернуться к месту проведения восстановительных работ, — с этими словами Эм-тэ-как-его-там-по-номеру попросту исчез. Вот был и р-раз! — нету.

— Павел, — Марина вцепилась в мою руку. — он вообще что сказал, а? Куда нам идти? Слушай, мне страшно, я сейчас, боюсь, не смогу за себя отвечать…

Есть, как известно, два более-менее рабочих способа успокоить женщину без крупных денежных затрат — обнять её или усадить к себе на колени. Второй мне сейчас доступен не был из-за стоячего положения, а первый я беззастенчиво применил. Марину ощутимо потряхивало, но до дрожи ещё не дошло.

С мерзким хлюпаньем исчезла трансформаторная будка, оставив на своём месте грязно-ржавую булькающую лужу, на глазах усыхавшую и менее чем через полминуты исчезнувшую тоже. Марину это не испугало — потому что она не видела. Нет, когда начало хлюпать, она честно попыталась повернуть голову на звук, но я ей не дал — не было у меня никакой уверенности, что она воспримет это спокойно. И вот только истерики мне сейчас не хватало…

Почему-то подумалось, что неплохо бы сейчас оказаться в Кусково, в парке. Если проблемки тут возникают с машинами и постройками, то там того и другого почти что и нет, очень может быть, что это и есть то самое безопасное место, о котором говорил телеголовый младший техник. Что он там болтал, будто одному из нас расположение такого места известно? Вот мне, значит, и известно, за неимением иных рабочих вариантов будем считать так. Обняв блондинку покрепче, я двинулся в нужную сторону. Поначалу Марина пыталась тормозить и даже упираться — «Да куда ты меня тащишь?!» — но после того как автобусная остановка, мимо которой мы прошли, сложилась и рухнула, осыпав стеклянными осколками место, где мы вот только что были, подгонять барышню уже не приходилось, сама активно переставляла свои изящные ножки.

Да уж, путешествие у нас получилось незабываемым. Если машины, исчезая мгновенно или будто растворяясь в воздухе за несколько секунд, просто пугали, то падающие фонарные столбы и автобусные остановки представляли вполне реальную опасность, и мимо них приходилось проскакивать настоящими бросками. Понятное дело, продвижение наше периодически озвучивалось отчаянным визгом Марины и грязными ругательствами, каковые использовал вместо охранительных заклинаний я, уже нимало не стесняясь своей спутницы. Наконец, мы кое-как перебрались через груду металлолома, в которую прямо перед нами превратилась арка на входе в парк, и смогли хоть как-то отдышаться.

— И что теперь? — спросила Марина. Честно говоря, я поразился её самообладанию. Из лично знакомых мне женщин так держаться не смогла бы, пожалуй, ни одна.

— Теперь ждём, — ничего умнее я не придумал, за что тут же и получил по полной программе.

Из короткой, но эмоционально насыщенной речи Марины Дмитриевны я узнал, что в гробу она видала это ожидание, что у неё вообще-то с машиной чёрт знает что случилось, что я чёрствый и бесчувственный субъект, раз меня это не волнует, и что настоящий мужчина должен решать проблемы, а не ждать, когда они рассосутся сами собой. Впрочем, эти нападки не заставили меня изменить моё мнение о стойкости Марины. Повторюсь, любая другая из моих знакомых женского пола на её месте и этого не показала бы. Да и сама Марина, выговорившись, утихла и перешла в режим ожидания, прекрасно понимая, что ничего другого нам и правда не остаётся. Я снова приобнял барышню, так, чисто для сохранения спокойствия, и её, и моего. Нет, хорошо, что со мной сейчас именно она…