Небосвод мечей

– А я настаиваю, что он имеет непосредственное отношение к следствию и отказ от дачи показаний будет расценен как признание вины. Тем не менее я могу обрадовать членов комиссии тем, что завтра им будут предоставлены протоколы допросов бывших солдат скандально известной Королевской Гвардии, и…

– Что вы с ними сделали? – закричала Малинда. – Покажите их самих, и пусть члены комиссии…

– Тихо! Еще одно замечание, и Парламент примет меры.

В тусклом свете свечей и под широкополой шляпой лицо инквизитора еще больше, чем обычно, походило на череп. Обведенные черными кругами, ввалившиеся глаза злобно пронизывали Малинду. Конечно же, он имел в виду Чуму и Кошмариху: подчиняйся или будешь страдать.

Неужели так важно доказать ее причастность к этому убийству, когда он уже в таких красках расписал преступления королевы, что она могла спокойно прощаться с жизнью? Зачем он так рискует, расспрашивая о последнем убийстве? Потому что в глазах всех правящих домов Эйрании убийство – это непростительная, самая низкая и мерзостная подлость, даже хуже, чем государственная измена – ни одна династия не обошлась без крупного предательства. На самом деле короли боятся ложного друга и отравленного поцелуя. Если бы Малинде удалось очистить себя от этого подозрения, тогда заграничные представители еще могут попытаться спасти ее шею. Вероятность невелика, но в противном случае смерть ждет совершенно точно.

– Свидетель утверждает, – сказал Ламбскин, – что обвиняемая каждую ночь принимала у себя хотя бы одного Гвардейца. Она сама признала, что о потайной двери знали только члены королевской семьи и мечники Королевской Гвардии. А теперь, госпожа, не согласитесь ли вы с самым логичным объяснением убийства принца: или вы лично убили его, или это сделал кто-то из ваших любовников, а вы потом заперли дверь?

– Не самое логичное объяснение.

Нависавший над ее стулом инквизитор не обвинил ее во лжи. Члены комиссии пошевелились и обменялись удивленными взглядами. Она выиграла очко! Теперь председателю придется просить у нее объяснения. Пускай потом он заставит ее страдать, но сегодня Малинда твердо решила очиститься от самого опасного обвинения.

Председатель насмешливо гоготнул.

– Сомневаюсь, что члены комиссии согласятся с вашей странной логикой. – Его скрежещущий голос звучал еще более хрипло, чем прежде, после трех дней разглагольствований и издевательств. – В любом случае час уже поздний, и все желают прерваться. Стража, можете отвести…

– Подождите! – раздался резкий возглас. Все взгляды обратились к досточтимому Альфреду Кильдеру, спикеру Палаты Общин, сидящему четвертым справа от председателя. – Я желаю услышать объяснения обвиняемой.

Канцлер скривился. То ли он в кои-то веки утратил контроль над чувствами, то ли хотел припугнуть спикера, поскольку ухмылка получилась устрашающей.

– Повторяю, час уже поздний.

– Несколько минут большого вреда не сделают.

Кильдер мог выдержать гнев самого Амброза; по сравнению с ним Горацио Ламбскин был не более чем зловредной бабочкой. Когда Малинда видела спикера в последний раз она обозвала его низкородным выскочкой и угрожала бросить в Бастион. Но сегодня ему единственному хватило мужества выполнить свой долг. Да пребудет с ним удача!

Председателю пришлось признать поражение.

– Очень хорошо. Обвиняемая, говорите коротко, не задерживайте собрание. Как же, по-вашему, можно объяснить это происшествие?

Малинда глубоко вдохнула и начала говорить как можно быстрее:

– Во-первых, мои фрейлины не обнаружили в комнате никакого оружия, так что убийцей я быть не могу. – Это была рапира или стилет. «Меч» Пса не смог бы проделать такую маленькую дырочку, он бы просто разрубил Кортни пополам. – Во-вторых, сплю я чутко и, несомненно, услышала бы звук борьбы или падающего тела, значит, его принесли в комнату уже мертвым и положили так, чтобы я об него споткнулась. Далее, лежал он на спине, а на груди были кровавые пятна, значит, его раздели уже после смерти – моего кузена убили одетым. Что касается запертой двери, то всем известно, что Темная Палата располагает приспособлением под названием Золотой Ключ, который открывает любую дверь. Как он справляется с задвижками и засовами – лучше спросить у председателя.

Ламбскин открыл рот, и она затараторила еще быстрее:

– Впрочем, не было большой нужды прибегать к помощи заклинаний. Принц Кортни сам прекрасно знал все потайные двери – он сорок лет рыскал по всем углам дворца, – более того, нет ни малейшего сомнения, что Темной Палате тоже известны все переходы, поскольку ее учредили еще до постройки дворца. Значит, самое логичное объяснение парадокса состоит в том, что имеется еще одна потайная дверь, которая ведет в одну из двух комнат.

– Это самая абсурдная… – начал председатель.

– Пусть она закончит! – пронзительно воскликнул Кильдер.