Небосвод мечей

Его звали сэр Тьерри. Будучи королевским знаменосцем, он потерял ногу в Исилондской войне и теперь превратился в скрюченного старичка, сетующего на судьбу из-за своей немощи, неудачной женитьбы, а также невозможности растрясти бюджет замка и обеспечить себе достойную пенсию где-нибудь подальше. Долгие годы на его предшественников никто не обращал внимания, но на несчастного Тьерри ополчились аудиторы и требовали постоянных отчетов обо всех финансовых делах. Он не сомневался, что греймерские чиновники используют заклинания и тайно следят за ним. Но правда заключалась в том, что обо всех его действиях и, напротив, бездействиях, мать Дианы писала своей дочери, а та сообщала Малинде, которая, в свою очередь, информировала лорда-камергера.

Принцессу никогда не интересовало состояние Сторожки, и поэтому она пришла в полное небрежение — стекла выбиты, двери болтались на одной петле, сорняки заполонили сад. Дома на Королевском Мысе строились из сизого известняка, очень мягкого и легко подвергающегося эрозии. Половина стен практически обрушилась, а соломенная крыша разлетелась по окрестностям.

— Стой! — прокричал Одлей, и кавалькада замерла. — Вскоре тут начнут ремонт. Давайте исследуем это место, пока есть возможность. Я хочу, чтобы каждый из вас смог пройти здесь с закрытыми глазами и ни разу не споткнуться.

Он вопросительно посмотрел на Малинду, ожидая одобрения.

— Хорошо! — сказала она. — Мы с Дианой подержим ваших лошадей. Лучше всего на свете я умею держать лошадей… Ладно, шучу. Идите. — Она выпростала ногу из стремени и простонала: «Ооох!», когда Пес подхватил ее на руки. — Спасибо, любимый. Если бы не ты, я бы навсегда там осталась.

Абель, Одлей и Винтер уже скрылись. Изможденные лошади все равно не могли ступить ни шагу, так что сторожить их не было нужды.

— Кажется, здесь все сильно уменьшилось. Раньше Королевский Мыс был больше.

— Ох! — прошептала Диана, смотря в другую сторону.

Малинда проследила за ее взглядом и увидела Пса: он лежал на животе в крапиве и репейнике с прижатой к земле головой. Что такое? Она подошла к нему и опустилась на колени.

— Пес?

Он поднял голову и медленно встал на колени. Его глаза, совершенно белые на свету, расширились от… страха? Ужаса? Она обняла его, как всегда, почувствовав, что обнимает дуб, но на этот раз его трясло как в лихорадке.

— Пес? Что случилось?

Зубы его застучали.

— Скажи мне!

— Прибой. Я слышу прибой. Я не знал, что здесь будет прибой, — прошептал он, хотя Диана тактично отошла в сторонку и вокруг никого не было.

Неужели она видит страх в глазах человека, который не боялся меча, пронзающего его сердце?

— Его слышно на всем острове, все время. Прибой ничего плохого тебе не сделает.

— Он убивает людей!

Ты боишься, что он причинит тебе боль?

— Нет. Я видел это… однажды… Однажды я…

Она обняла его крепче.

— Забудь, что ты видел. Это было давно, сейчас другое время. Пес, ты нужен мне. Твоя подопечная в опасности, и ты нужен ей. Ты нужен женщине, которая любит тебя, ты должен ее защищать. Даже если ты не можешь любить ее, она…

— Мне больно! — Он чуть не задохнулся, потом зашептал: — Не прибой. Не это место. Это уже давно. Мне больно!

— От чего?

— От тебя! — С губ Клинка срывались слова и складывались в самую длинную речь, которую она когда-либо от него слышала. — Я хочу запереть тебя в подвале, где никто никогда не сможет увидеть тебя или сделать тебе больно. Я хочу убить любого другого мужчину, который стоит рядом с тобой. И одновременно хочу, чтобы ты все время смеялась и была счастлива, а ни того, ни другого я сделать не могу. Я не могу быть с тобой все время. Мне очень больно, больнее, чем когда… чем когда-либо. Хочу посвятить тебе каждую минуту своей жизни. Больше всего я хочу, чтобы я был тебе нужен, но знаю, что недостоин посмотреть даже на твою тень. — В белесых глазах горело страдание. — Это называется любовь?

— Да, это любовь. — Вполне возможно, что любовь может принимать и такие формы в сердце другого человека. — И она причиняет боль. Я была бы счастлива в подвале, если бы ты постоянно находился рядом со мной. Меня бросает в дрожь при мысли, что тебя могут ранить. Я чувствую, что не стою тебя, Пес. Когда тебя нет рядом, я постоянно волнуюсь. И я так радуюсь, когда ты приходишь, что каждый раз готова расплакаться. Ты же не хочешь, чтобы я отослала тебя обратно только потому, что больно? Не хочешь?

— Нет.

— Это любовь, Пес. Я люблю тебя.

— А я тебя. Ты сумасшедшая.

Он поцеловал ее. Поцелуй длился очень долго — для людей, которые стояли на коленях в зарослях сорняков. Не самое достойное принцессы поведение, особенно посреди двора, но Малинда знала, что это нужно им обоим. Если Диана и Клинки видели их, то дипломатично не вмешивались. Постепенно его дрожь утихла, Пес смущенно посмотрел на принцессу, вскочил на ноги, поднимая ее с земли.

— Прошу прощения, — зарычал он.

Малинда прижалась к нему всем телом.

— Не за что, — прошептала она, обращаясь к его шее. — Не за что.