Небожитель

Перемещение в другой мир происходит не физически, а в виде зародыша. Правила пути бессмертия гласят, что для этого надо умереть в своем мире, другого не дано, то же и произошло с Мо Шенем. Достигнув божественного ранга земной сферы, он завершил создание бессмертного зародыша, перекачал в него Ци сосуда души, и прикончил, и так находившеееся на пороге смерти тело Роберта и мгновенно переродился в виде бессмертного в Землях Небожителей. Ага, с правами претендента, но угодил в тело слепого от рождения двенадцатилетнего подростка. Что поделаешь, такова справедливость Видящих. Путь бессмертия для аборигенов, по честному наверх — это через порталы с боями. Так что две свои попытки за титул «Небожитель» он получил, но если не начинать сначала, то быть ему вечно слепым, но суть даже не в этом.

Каннон искала место перерождения героя, а тут он сам объявился у столицы Империи Тан уже с легендарным рангом и пятьдесят девятым уровнем. Там его, по наводке местных принцесс, жидко обделавшихся при небольшой демонстрации силы, попросили пройти к Зеркалу Храма Судьбы. Дурачок попался на обнуление. Каннон ржала в голос и даже побрила грудь от хорошего настроения. Отправили лошару в общий загон для начинающих, лишив всех халявно полученных бонусов, но не прошло и недели, как в Песочнице, где есть правило бессмертия, умер легендарный даос, как раз отвечающий за надзор за такими вот отморозками.

Каннон тихо промолчала, что она догадывается, как такое случилось. Она решила послать на разборки с выскочкой недавно назвавшего её грудь без шерсти некрасивой Люцифера. Конечно, его титул Полубога тоже был веской причиной. Всё же лучше подстраховаться и послать сильнейшего, тем более он и сам рвался. О том, что Люцифера отделали, да так, что его восемьдесят шесть миллионов потомков не помогли возродиться, главная жрица «тёмного» лагеря выслушала с нервно дергающимся глазом и отвисшей челюстью. Опять геморрой разболелся. Захотелось куда-нибудь спрятаться, но это не поможет, если она не приложит все усилия по избавлению от неадеквата. Последние полгода она только и думала, как ей уйти от возмездия Видящих в лице этого наглого и навязчивого типа. Она полностью понимала Тацую Инакаму. Этот без мыла в одно место залезет и обернется ёжиком. И нужно же было ей пожадничать и позариться на обещавший золотые горы квест!

Но у Каннон был план. Она собиралась нейтрализовать «светлый» лагерь, на время взяв в заложники половину его членов. У Мифаила не будет другого выбора, как согласиться через десять дней на её условия и отправить на устранение убийцы лучших из лучших. Будет идеально, если отправятся все сильнейшие Небожители обоих лагерей, по тринадцать с каждой стороны, а она посидит тихонько у себя на парящем островке и подождет новостей от Светоча Видящих. Нужно задавить этого гада числом в зародыше. Раз он угрожает всем Небожителям, то и для Мифаила будет очевидно, что его нужно устранить, хотя совершенно непонятно, как это сделать там, где убивать кроме отморозка никто не умеет.

***

Когда я вышел с подвального этажа здания во внутренний двор с упакованной по рукам и ногам Немезидой на плече и в сопровождении двух измученных пленниц, одна из которых несла другую на руках, мне навстречу вышла группа воинов в металлических доспехах во главе с еще одним любителем халатов с шестеренкой.

— Мы не можем позволить тебе так обращаться с Бессмертной госпожой Немезидой. Немедленно освободи её и сдайся! — заявил халат, которому наверно в голову надуло от стремительно разбегавшихся от меня послушников храма.

— Вот сам подумай, — решив сразу не ввязываться в бой, и медленно спуская ношу на землю, сказал я, — если я смог так отделать вашу драгоценную госпожу, что я могу сделать с вами?

После этого заявления до некоторых ребят в доспехах дошёл мой посыл, но халат соображал туго.

— Проиграем или нет, мы обязаны вступить в бой за наших богов! Это наш долг, как их слуг.

— Ты перед кем выпендриваешься? Думаешь, они за тобой сейчас наблюдают? Она тебя точно не видит и не слышит, а если бы и слышала, то попросила прикрыть рот, чтобы не позориться, легонько пнув ногой лежащую на земле Немезиду, сказал я.

Я до сих пор не мог спокойно на неё смотреть при виде того, что она и её люди сделали с Виконтой и Уной. Твари ослепили коротышку, и жгли её огнем. На ней живого места не осталось. Наверняка это делалось ради забавы. На эту дуру замахнись и она всё выложит, да даже замахиваться не надо, сама всё выложит, даже если не просили. Мозгов, как у рыбки. Она, конечно, глупая, надоедливая и неблагодарная обжора, но не заслужила к себе такого бесчеловечного отношения. А Уна, они ей зачем-то руку отпилили. Рана — жуть. Видно голые кости. Звери!

— Сестра, сестра, — вдруг жалобно застонала Виконта, когда я опять вспомнил о ней.