Небожители Севера

Филипп вскочил по-молодецки со скамьи, с трудом сдерживая свою радость. Он подал ей руку и завел в центр стола. Йева ласково улыбнулась отцу и последовала за ним, подойдя к Райгару, которого держали слуги.

Летэ и Филипп встали по бокам Райгара, чтобы тот не посмел причинить вред девушке. Пара слуг подошла и к Йеве фон де Тастемара и взяла ее под локти. Рука Летэ видоизменилась, и он посмотрел на девушку потемневшим взглядом. Та внешне хоть и казалась спокойной, сердце ее бешено колотилось.

Хозяин Молчаливого замка сделал пару надрезов на ее шее, потом на шее измученного Райгара. Тот не смел противиться, зная власть и силу Старейшин, и понимал, что проиграл. У него мелькнула мысль попытаться свернуть девчонке шею, но Филипп, зная подлую натуру хозяина Офурта, предугадал его желание и заломил тому руки за спину.

Летэ стал нашептывать слова на языке Хор'Аф над Райгаром, движением пальцев выманивая дар. Тот, почувствовав, что его кровь пришла в движение, задергался, но Филипп не отпускал его. Из раны на шее показалась тонкая струйка крови и медленно поползла по воздуху к почти вплотную прижатой шее Йевы. Почувствовав касание, девушка вздрогнула.

— А теперь пей! — приказал Летэ.

Йева, дрожа, оскалила клыки и вцепилась в шею хозяина Офурта и принялась быстро осушать тело, пока Летэ наговаривал слова. Райгар ощерился, дернулся, но двое Старейшин не позволяли ему ничего сделать. Его кожа стала высыхать, глаза потускнели, он застонал не своим голосом, а Йева все пила и пила.

— Не останавливайся, — приказал Летэ, видя, что девушка уже готова оторваться от тела.

Та послушалась и продолжила иссушать Старейшину, высасывая все до последней капли. Наконец почти сухое тело с натянутой на череп кожей рухнуло на каменный пол, и Райгар вперился мертвым взглядом в каменный потолок.

Йева же почувствовала странное ощущение приятной слабости и, пошатнувшись, потеряла сознание, упала в объятия счастливого отца, который подхватил её на руки и вынес из зала совета. И хотя ему было плохо от ощущения смерти Райгара, как, впрочем, и всем Старейшинам, которых связывало родство, но от этой боли Филипп ощутил облегчение и счастье впервые за долгое время.

* * *

Западный тракт Солрага, постоялый двор.

Уильям вскрикнул, когда его тело, от макушки до пят, полоснуло резкой болью. Перед глазами встал незыблемый образ Райгара. Уилл камнем рухнул с кровати на ледяной пол и свернулся клубком. Перепуганная Фийя проснулась и непонимающе уставилась на своего господина, страдающего по непонятным ей причинам.

— Что это… — прошептал Уильям, хватаясь за бешено колотящееся сердце. — Какое ужасное чувство…

Он покрылся потом, а тело его продолжало корчиться в муках, дрожать и трястись. Уильям с трудом натянул шаровары, рубаху, сапоги и вывалился в коридор.

Подойдя к двери графини, он постучал. Из своей спальни тоже выглянул наспех одетый Горрон, в одних штанах да нижней рубахе. Босой и дрожащий, он подошел к двери Мариэльд.

— Входите, — раздался женский голос.

Два Старейшины вошли в комнату, где Мариэльд, одетая в легкое спальное платье черного цвета, сидела в кресле с распущенными волосами. Она тоже тряслась, не в силах сдержать боль.

— Что это? — прошептал Уильям.

— Это, сын мой любимый, смерть Райгара.

— Как я и предполагал, суд проголосовал за казнь, — счастливо и с чувством воскликнул Горрон, который дышал тяжело. — Мариэльд, кого же выбрали?

— Погоди, Горрон. Я разговариваю с Летэ, там случилось что-то весьма интересное, — прошептала графиня и прикрыла глаза.

— Господин Донталь, что значит разговаривает с Летэ? — удивился Уильям, садясь на кровать, чтобы не упасть. Его еще шатало, а перед глазами теперь вместо Райгара были мушки.

— Те, кто проводил обряд родства более тысячи лет назад, имеют лучшую связь друг с другом, чем преемники, которые могут лишь слышать голос Летэ, и то лишь те, кто старше хотя бы полусотни лет. Хотя некоторые старые вампиры моложе тысячи лет тоже способны отвечать, например, Гиффард был таким, — ответил Горрон, присаживаясь рядом с Уильямом. — Райгар умер, и его дар кому-то передали. Леонардо скорее всего тоже мертв.

Вдвоем они смотрели на молчавшую Мариэльд. Та сидела, сложив руки на животе и закинув нога на ногу, с закрытыми глазами и умиротворенным лицом, словно пребывала в дремоте. В конце концов, хозяйка Ноэля открыла глаза и весело улыбнулась.

— Ох, Юлиан, тебя опять на суде вспоминали, — рассмеялась она.

— В каком это смысле?

— Когда Леонардо приговорили к смерти, он стал проклинать Филиппа и тебя. И из озера выпрыгнули Вериатель и ещё одна молодая кельпи и разорвали беднягу, утащив в воду, — сверкая насмешливо голубыми глазами, произнесла Мариэльд. — Причем, как говорит Летэ, та вторая демоница в облике юной девушки была удивительно похожа на тебя, Юлиан.

Горрон расхохотался, громко и чисто, и с удовольствием посмотрел на обескураженного вампира.

— Так кто получил дар, Мариэльд? — поинтересовался герцог.

— Йева фон де Тастемара, графиня Офурта, — с мягкой улыбкой произнесла Мариэльд.