Небожители Севера

— Ой, господин рыцарь, у нас постоялый двор плохонький, — заявила служанка, глаза ее, серого цвета, хитро блеснули в свете освещавших таверну факелов. — А у меня папенька как раз заночевал в домике лесорубов, что далековато отсюда, в небольшом лесочке около болотца.

— О, дорогая моя, ну что ж, покажите мне тогда, какие еще яства есть у вас, — радостно и слегка осоловело протянул последние слова рыцарь и привстал с лавки.

Служанка ловко проскользнула меж лавок и вышла из таверны под небольшой дождь. Последовав за аппетитно виляющими бедрами, сэр Рэй улыбнулся в предвкушении дегустации местных блюд. Девушка, пухленькая, но милая в силу юного возраста и большого количества выпитого пива рыцарем, отворила дверь в старую лачужку и запустила его внутрь.

Сэр Рэй вернулся ближе к полуночи, довольный и уже чуть протрезвевший. Открыв дверь в маленькую комнатушку, он обнаружил сидящего в темноте Уильяма с книгой в руках.

— Вы в темноте читаете? — удивленно спросил рыцарь, раздеваясь.

— Я только потушил свечу, — соврал Уильям.

Вампир подвинулся, чтобы сэр Рэй, оставшийся в одних штанах да рубахе, добрался до кровати.

— Решили ночевать на лежанке? — радостно спросил капитан.

— Да, — последовал ответ. — Я привыкший, так что могу и внизу поспать.

— Благородный вы человек, и нравитесь мне все больше и больше!

Рыцарь весело усмехнулся и рухнул на кровать.

Раздался треск, и ножка кровати переломилась пополам, а сама кровать покосилась, и ошарашенный капитан скатился к стене.

— Твою мать, дрянь, какого хрена в этом клоповнике такие кровати! — воскликнул рыцарь, потом, вспомнив, что в соседней комнате спят две дамы, покраснел. — Уильям!

— Что такое? — спросил вампир, улыбаясь.

— Я тоже, как человек благородный, готов поступиться своим комфортом и предлагаю вам лечь на кровать и выспаться. А я же в свою очередь готов пострадать на лежанке внизу, — вежливо предложил рыцарь.

— Благодарю вас, сэр Рэй, но все же откажусь. — Уильям тихонько рассмеялся и отвернулся к стене.

Не желая всю ночь созерцать эту жалкую комнату без окна, вампир погрузил себя в дремоту. Рэй Мальгерб повертелся в перекошенной кровати и тоже провалился в забытье, где ему снились местные блюда Уплиша, как оказалось — весьма аппетитные и съедобные.

Глава 14. Болотистые луга

Деревня ожила, едва солнцу стоило выглянуть из-за горизонта. Крестьяне отправились по своим делам, а отряд графа Тастемара выполз из домов. Воины благодарили тех, кто дал им кров и еду, пусть и не бесплатно — все расходы, связанные с походом, оплачивались из кармана правителя Солрага.

Дождь закончился, пока народ завтракал в таверне, где сэр Рэй снова встретился с сияющей и, похоже, уже влюбленной служанкой. Не сводя глаз с рыцаря, девица, которую сэр Рэй одарил ночью десятком даренов за пробу местной кухни, пожирала капитана глазами. Впрочем, солры быстренько расправились с остатками вчерашнего мяса, свежей кашей и, залив в себя по кружке отвратительного пива, пошли седлать коней. Лошадьми графского семейства занимались те, кого отобрал лично сэр Рэй.

Проверив подпругу на всякий случай ещё раз, Уильям вскочил на свою Серебрушку и последовал за отъезжающим отрядом.

— Ну что ж, мы уже пятый день, как в пути, — потянувшись в седле своего гнедого жеребца, произнес довольный сэр Рэй. — Вы готовы сегодня драить моего Тарантона, Уильям?

— Я все помню и готов, — улыбнулся уголками губ вампир. — А на нашем пути будет сегодня поселение?

— Вроде бы нет, — задумался сэр Рэй. — Хотя… Сегодня или все-таки завтра? Хм.

— Послезавтра, сэр Рэй, — негромко ответил Филипп, поравнявшись с Уильямом и рыцарем. — Нам еще два дня месить эти болотистые луга, а потом прибудем в Черные Тельи.

— Вы все поселения по имени знаете, господин! — восхитился памятью графа капитан гвардии.

— Конечно, сэр Рэй. Это ведь моя земля, — с иронией ответил Филипп.

Леонардо ехал, молчаливый и угрюмый, и иногда злобно поглядывал то на отца, то на Уильяма. Он отвел свою лошадь в сторону от всех прочих и за весь день пути не сказал ни слова, только пальцы гладили обмотанный тряпками лук да украшенные тиснением ножны.

Уильям же бросал сочувственные взгляды на Йеву, которая ехала одиноко, ни с кем не переговариваясь. Она куталась в свой теплый плащ, но все равно мерзла и иногда всхлипывала, дрожала как осиновый лист. Не выдержав, Уильям снял с плеч отороченный мехом черный плащ, что граф выделил ему со своего плеча, и накинул на Йеву поверх ее коричневого.

— Не стоило, но спасибо, — поблагодарила Йева синими от холода губами, но все же поплотнее закуталась в два плаща, потихоньку отогреваясь и возвращаясь к жизни. — Из меня никудышный путешественник, отчего-то мерзну постоянно.