Небожители Севера

Тень печали легла на лицо капитана, казалось, что он после ответа в душе проклял вчерашнюю попойку и, может, даже зарекся больше не пить. Рыцарь тяжело и громко вздохнул, почесал свою рыжую бороду.

— Да уж, нехорошо, — горестно протянул он, говоря это скорее сам себе, так как Уильям уже в это время взбегал вверх по ступеням, чтобы сообщить Филиппу о своем появлении. — Так обосраться перед прекрасной госпожой… Болван ты, Рэй. Правильно батенька говорил, что в башке конский навоз у меня колыхается. Так обосраться…

Филипп был у себя в комнате в компании Горрона и встретил Уильяма таким же ледяным, как и ночью, взглядом. Сложив руки на груди, он, одетый в свой бессменный зеленый балахон посмотрел на стоявшего на пороге вампира с легким осуждением.

— Где ты пропадал всю ночь и полдня?

— Извините, господин. Уснул на берегу.

— Хорошо. Пойдем, нам пора выдвигаться дальше, — кивнул Филипп и прошел мимо провинившегося вампира.

Уильям последовал за господином, поникнувший и растерявший ту бодрость и хорошее расположение духа, что дала ему Вериатель вместе с крепким сном. Последним покинул комнату Горрон, такой же молчаливый, как и его товарищ, и сочувственно посмотрел в спину молодого вампира. Герцог конечно же понимал, что отношение Филиппа к юноше совсем не поменялось, а граф лишь пытался убедить сам себя в том, что Уильям ему безразличен.

Старейшины спустились вниз, где их уже ждали все остальные, и взобрались на лошадей. Медленно и неторопливо, растянувшись вереницей, два отряда: один Филиппа, другой Горрона, — покинули Корвунт.

Бросая последние взгляды на город, Уильям размышлял о том, как сильно меняется отношение к месту событиями, которые там произошли. Вот, казалось бы, Корвунт — второй по красоте город после Брасо-Дэнто, в котором он побывал. Незыблемый страж Вороньих земель, удачно расположенный на перепутье двух дорог. За мощными стенами укрыты аккуратные каменные дома, стоящие вплотную друг к другу. Кругом нарядные флаги с изображением ворона, а по берегам быстрой и говорливой реки обустроена каменная набережная. Чем не приятные воспоминания?

Но беспричинная ссора с Йевой и внезапная перемена в отношениях с графом напрочь перечеркнули все хорошие впечатления о городе, оставив лишь разочарование. Уильям с радостью покидал этот злосчастный Корвунт с надеждой на то, все плохое останется в этом городишке.

Йева держалась поближе к брату. Она ни с кем не общалась, была в своих угрюмых мыслях и упорно не реагировала ни на взгляды отца, ни Уильяма.

Лошади брели по сухой каменистой дороге вверх, по горной тропе. Огромные каменные глыбы вперемешку с невысокими соснами и куцыми елями составляли унылый пейзаж, на который не очень и хотелось смотреть. Узкая тропа, чуть шире повозки, постоянно петляла между скал, и поэтому люди не имели возможности ни оглянуться и полюбоваться раскинувшейся позади панорамой равнины, ни нормально переговорить друг с другом.

Горрон ехал впереди отряда, рядом с Филиппом, а его молчаливые слуги следовали чуть поодаль. Они прятали лица под капюшонами и были странно безмолвны.

Сэр Рэй тоже был не в лучшем расположении духа. Не зря поговаривали, что народ Филонеллона, они же филонейлы или филонеллонцы, — очень чувствительные люди, глубоко переживающие за каждый поступок. И сейчас капитан гвардии был погружен в мрачные думы, стыдя себя внутри за то, что позволил дочери графа увидеть его в подобном состоянии. Он смутно помнил свои слова и поступки и, хотя Уильям уверил его, что сэр Рэй ничего страшного не натворил, все же чувствовал сильную вину.

Отряды двигались молча, все пребывали в дурном настроении. И даже солры, прекрасно отдохнувшие в таверне, все же прониклись этим мрачным настроением, витавшем в воздухе, и стали такими же невеселыми и безмолвными, как и их командир.

Петляя между скалами, по тропе, ведущей к Мертвой Рулкии, люди желали лишь одного — быстрее бы выйти на равнины и избавиться от какого-то странного гнетущего ощущения, что создавали окружающие их каменные глыбы.

В добавок ко всему по затянутому серыми тучами небу прокатился раскат грома и пошел непрекращающийся и нудный мелкий дождь, что преследовал людей и вампиров на протяжении нескольких часов. Временами дождь сменялся мокрым снегом. Зима была близка.

И только Леонардо пребывал в хорошем расположении духа, ибо близилась его мечта, которая должна будет свершиться в Йефасе. Леонардо принялся настреливать рябчиков, которые, заслышав топот лошадей, испуганно взлетали на ветки деревьев и жались к стволам в попытке слиться с ними. Собрав несколько тушек и передав их солрам, рыжеволосый вампир загорелся азартом и принялся искать еще птиц, которые прятались среди сосен и елей.